Остатки доедали другие жители замка. Во-первых, наложницы, которым не позволялось есть с мужчинами – во время обедов они выполняли роль служанок или же развлекали баронов танцами. Во-вторых, остатки ели сами повара, до этого не имеющие возможности притронуться к своей стряпне, кроме как для дегустации, чтобы не испортить привлекательного вида всячески украшенных блюд. В-третьих, иногда что-то перепадало и некоторым стражникам, особенно, несущим караул в этом крыле. В общем, еда никогда не пропадала. Тем не менее, я чувствовал своим долгом помочь баронам в их борьбе против неравных сил наступающих с кухни горячих блюд и разносолов.

Гомез предложил мне присоединиться к трапезе и у меня отлегло от сердца – значит, он всё ещё не разочаровался в моей полезности. Как и в прошлый раз, девушки засуетились, расставляя посуду и столовые приборы. Встретившись со мной взглядом, Наталья едва заметно улыбнулась, но тут же вновь погрустнела. На её плече я заметил свежие следы побоев. Во мне на мгновение взъярилось негодование, но тут же утихло, угомонённое здравым смыслом. Стоило уже привыкнуть к манерам рудного барона и не удивляться таким… мелочам. Хвала Инносу, что хотя бы маги огня были вне подчинения этого деспота.

Впрочем, при непринуждённом общении за ужином Гомез мог показаться даже вполне приятным человеком и собеседником. По крайней мере, он мне был симпатичен больше окружавшей его свиты. На лице Шрама и Арто была, можно сказать, написана тупость и жестокость. Холёный франт Бартолло, постоянно завивающий усы и любивший приодеться в элегантные костюмы, доставляемые ему из-за барьера, создавал впечатление придворного лизоблюда. Он никогда открыто не перечил Гомезу, во всём соглашаясь с ним, зато отрывался по полной на простых стражниках или призраках, с которыми вёл дела пренебрежительно и брезгливо.

Самой противоречивой личностью из всей этой компании был Ворон, который, на мой взгляд, был весьма сообразителен и хитёр. Пожалуй, случись что с Гомезом, именно он бы стал новым главой лагеря. Шрам и Арто были всего лишь телохранителями и преданными цепными псами барона, Бартолло – управляющим, а всю работу, требующую ума и деликатности, исполнял именно Ворон. По характеру он чем-то напоминал Дранко, только обладал менее омерзительными манерами, был более осмотрительным и сдержанным. До сих пор ему удавалось не потерять доверия Гомеза и балансировать на краю пропасти его немилости, оставаясь не просто возле кормушки, но и являясь по сути первым советником.

Анализируя все перипетии придворной жизни, я пришёл к выводу, что плохое ко мне отношение со стороны Ворона может быть совсем не связано с его неприязнью к магам. Наверняка в своё время он имел общие дела с покойным Дранко, а так как я послужил одной из причин его гибели, то невольно мог расстроить их планы по захвату власти. Когда я стал магом, да ещё и шпионом барона, моё присутствие стало раздражать Ворона ещё больше – он чувствовал во мне угрозу. Признать это открыто было нельзя, и ему оставалось лишь зло насмехаться надо мной при каждом удобном случае.

– Что нового ты поведаешь нам на этот раз? – спросил Гомез, когда я сел на приготовленное мне место.

– Милорд, по правде говоря, я рассчитываю на вашу милость и содействие в одном деле.

– Вот даже как? – удивлённо поднял бровь барон, – это личный вопрос или касающийся всех магов?

– Пожалуй, нечто среднее. Мне требуется разрешение на посещение Старой шахты.

– Кирку в руки и вперёд! Какие проблемы? – вмешался в разговор Ворон.

– Думаю, наш юный чародей имеет другие цели, – улыбнулся Гомез.

– Да, меня интересует не руда, а населяющие штольни ползуны.

– Эти тараканы? Но зачем они тебе? Я думал, что маги работают над разрушением барьера, – удивился барон.

– Так оно и есть. Но спектр проводимых исследований очень широк. Мастер алхимик считает, что некоторые органы этих насекомых могут быть полезны для приготовления сильнодействующих эликсиров, которые могут увеличить нашу магическую силу и помочь решить проблему с барьером. Конечно, это всего лишь гипотеза, которая может не подтвердиться, но проверить необходимо. Мне, как самому молодому, поручено доставить части тела ползунов для исследований.

Ворон пренебрежительно хмыкнул:

– И ты припёрся сюда попросить, чтобы наши доблестные стражники сделали за тебя всю грязную работу? Как это по-колдовски!

– Вовсе нет, – резко парировал я, – мне просто необходим пропуск в шахту. Учитывая, что я маг, на входе ко мне могут возникнуть вопросы по поводу цели визита. Именно поэтому я решил поставить вас в известность.

– Вот видишь, Ворон, – наставительно сказал Гомез, – ты, как всегда, поспешен с выводами. Маг вовсе не убегает от порученной работы. Бартолло, напиши сопроводительное письмо, чтобы Мильтен смог передать его Яну и беспрепятственно находиться в руднике, сколько ему потребуется.

– Будет сделано, милорд, – ответил управляющий, дожёвывая большой кусок мяса.

– Это всё, что ты хотел? – обратился вновь ко мне барон.

– Ещё магов беспокоит напряжённость в отношениях между лагерями. Недавно стражники не пустили гонца в замок. Корристо негодовал по этому поводу, ведь ему должны были доставить важные результаты замеров, проведённых магами воды.

– Корристо негодует, вы слышали? – засмеялся Гомез, обращаясь к своим подчинённым, которые поддержали барона улыбками, – так что нам, значит, нужно терпеть оборванцев прямо в замке? Пусть передают письма стражникам у ворот внешнего кольца, раз такая важность. Но если эти выскочки не научаться хорошим манерам, то их будут расстреливать из арбалетов, а послания брать с ещё не охладевших трупов. По крайней мере до того, пока не начнутся переговоры об