Шрифт:
Закладка:
Нас всецело захватило чтение дневника и ведение поисков в варшавской прессе конца XIX века. Мы узнавали личность Сократа Старынкевича буквально со всех сторон – так, как до этого не делал ни один из его биографов. Мы сожалели только о том, что записи были настолько лаконичными, что их следовало дополнить комментарием на основании других источников, в основном статей и упоминаний в прессе. Мы также осознали не только то, чем ему была обязана Варшава, но и то, почему ему выказывалось столько уважения, даже любви, несмотря на то, что он был представителем власти страны-захватчика в самый мрачный период для города и края.
Сократ Старынкевич воспринимал свою должность в качестве градоначальника как служение, прежде всего, городу и его жителям. Абсолютно честный и бесконечно трудолюбивый, с разносторонними интересами, он занялся проблемой, которая затягивалась годами – внедрением системы водоснабжения и канализации. Сломив сопротивление как домовладельцев, не желавших нести новые расходы, так и центральной петербургской власти, которая также не была в восторге от больших бюджетных расходов, он сумел добиться своего. Им были привлечены лучшие европейские специалисты – семья Линдлея, указаниям которых должны были следовать местные специалисты и чиновники магистрата, и работа сразу закипела. Когда выяснялось, что денег на оплату рабочих не хватало, он прибегал к помощи собственного кармана. Чувствуя свою ответственность как главы города, он покрыл к большому неудовольствию семьи: – жены и дочери, даже расходы на чрезвычайно дорогую машину для углубления и очистки русла – драгу, а также дефицит в муниципальном бюджете. Он был членом Варшавского благотворительного общества и, опять же, не за счет налогов или членских взносов, которые он сам же и платил, он заботился о нескольких бедных семьях, устраивал их на работу, постоянно дополняя их скромные заработки; кроме того, он содержал пожилых людей, не имевших средств к существованию. Обо всем этом мы узнали из кратких заметок в дневнике. Им поддерживались все местные общественные инициативы, на которые он выдавал немалые суммы. Кроме того, он был почетным членом Общества поощрения изящных искусств. Он очень любил город, побуждал магистрат заботиться о зеленых насаждениях, парках и садах. Он был ярым противником русификации, которую оценивал как вредную также с точки зрения российских государственных интересов. Он не раз выступал за то, чтобы освободить кого-то из арестованных молодых участников демонстраций, проводившихся в связи с разными национальными годовщинами, хотя сами акции он не поддерживал. Он нашел общий язык с Болеславом Прусом, ценил варшавских врачей, особенно Игнация Барановского, с которым даже подружился.
Его вынужденная отставка летом 1892 года была воспринята с облегчением властями и с большим сожалением варшавянами. Чиновники магистрата подарили ему красивый альбом, чем он явно был тронут, сделав об этом запись в своем дневнике. Он оставил свою должность беднее, чем когда ее занял. Информацию об этом содержат его записи (ему пришлось постепенно продать свои помещичьи имения, у него были долги)… Он остался жить в Варшаве и лишь время от времени ездил в гости к друзьям в Петербург и на воды, чтобы подлечить ухудшающееся здоровье. Любил в экипаже ездить на концерты в Морске-Око, в Багатель. Прохожие узнавали его, здоровались и улыбались при встрече. До самого конца он участвовал в жизни города, в различных благотворительных и общественных акциях. Его квартиру в доме 5 на улице Рыся называли «кабинетом градоначальника без должности», так как именно там проходили собрания, на которых обсуждались вопросы, связанные с нуждами города.
Он умер в Варшаве 23 августа 1902 года. Похороны 82-летнего Сократа Старынкевича превратились в грандиозную демонстрацию жителей, как поляков, так и русских.
Когда в 2005 году был опубликован дневник Сократа Старынкевича (жаль, что не на двух языках – польском и русском), мы задумались о том, не принести ли книгу на Банковскую площадь, чтобы передать ее в дар нынешнему главе города Варшава. Но друзья отсоветовали, сказав, что не стоит впустую тратить экземпляр книги. Так что он останется образцом лишь для нас – горстки его поклонников, мечтающих о том, чтобы в ближайшем будущем в польской столице появился градоначальник не хуже этого русского генерала.
* * *
Так была написана эта книга. Ренэ с дневником Корнея Чуковского (или за чтением чего-то еще) в своей любимой позе: с «кавалершей-кинг-чарльз-спаниеля» по имени Люна или Люнка на голове, в нашей квартире на улице Багателя в Варшаве. Виктория, оставшаяся за кадром, набирает текст на компьютере…
Один вопрос в завершение книги
Удалось ли нам объяснить, каково это с нашей любовью? – это вопрос к тем, кто беспристрастно обратился к этой книге о России…
Хочу выразить искреннюю благодарность всем, кто помогал мне установить личные данные, а именно: Анне Брус, Мирославу Филиповичу, Леониду Горизонтову, Борису Егорову, Антонию Кучиньскому, Галине Макаровой, Лере и Николя Мобек, Алексею Миллеру, Екатерине Соколовой, а также всем тем, кто сообщил мне свои и своих близких даты рождения.
Именной указатель
Подготовлен Викторией Сливовской при содействии Марии Крисань
Избранные сокращения, используемые в указателе:
В. – Виктория Сливовская,
Р. – Ренэ Сливовский,
ВУ – Варшавский университет,
ГПИ – Государственный педагогический институт им. А. И. Герцена,
ИИ ПАН – Институт истории ПАН,
ПАН – Польская академия наук,
ПСИ – Польско-советский институт,
МГУ – Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова,
ОМТУР – Молодежная организация Общества рабочих университетов,
РАН – Российская академия наук,
РТПД – Рабочее общество друзей детей,
УАМ – Познаньский университет им. А. Мицкевича в Познани,
УМКС – Люблинский университет им. М. Кюри-Склодовской,
УМК – Торуньский университет им. Н. Коперника,
ЯУ – Ягеллонский университет
А
АБД см.: Добровольский Антоний Болеслав
Авейде Оскар (1837–1890), член национального правительства
