Шрифт:
Закладка:
Ещё и одеяло подтянуть, и простынь, подушки. Всё-всё-всё вот туда, к окну, к дальнему-дальнему краю. «Мика прячется, Мика прячется под кроватью».
Пусть Белая Маска, зайдя сюда, подумает именно так!
***
Девочка выдыхает, смахивает пот со лба. Тихо, конечно же, выдыхает. В принципе по возможности старается не дышать.
Вслушивается. Будто бы ушки даже под косичками навострила, идёт ли там кто-то по коридору.
Нет, даже и хлюпанье совсем-совсем глухое и гулкое. Отдалённое, через несколько стен. Возится! Всё ещё у себя возится!
Кабинет Белой Маски — он же широкий, просторный! Не меньше, вот совсем не уступает размерами опустевшему новому залу бывшей мастерской.
Даже нет, не так!
Он же просто огромный! Там искать-обыскаться, зарыться и закопаться! Гитары, синтезатор, тетрадки нотные, и всё повсюду, без ящиков, не сложено, а развалено. И тряпки всякие, много тряпок. Два кресла ещё, раскладушка, человечки надутые — такой, такой хлам! Нет, храм даже, очень-очень по-своему. Вот Белая Маска сейчас ходит, тот храм раскрашивает.
Но Мика опять теряется, опять выпадает в свои картинки.
Жмурится, кулаком, чтоб беззвучно, себя по щеке хлопает — и вот теперь — да, теперь точно-точно, обязательно затолкаться собою в шкаф.
За щеколду схватиться пальцами. Цепко-цепко схватиться, даром, что с металла они соскальзывают. Будто бы ещё выбор есть. А нет выбора, есть дверь плотная. Вот её бы попридержать.
Затаить дыхание.
Прятаться ей велели?
Очень-очень велели!
Ей нравится эта игра?
Ещё как нравится!
Повторить как-нибудь?
... Зависит от того, как сейчас сыграются.
Дверца шкафа прилегает к его порогу. Прикрытая, не шатается.
Мика пробует отпустить щеколду. Ну, как пробует: удержать не может.
Отпускает замок и очень, очень надеется.
Главное — не дрожать.
И что, что щёлочка? Она тоненькая. Маленькая прореха — и как раз хорошо просматривается пол у кровати.
Прятки — игра выжидания. А в смеси с догонялками — ещё и позиционирования.
Вот Мика очень хорошо позиционируется и ждёт. Так гордится своими решениями, что аж сердечко совсем не на месте.
Не затаилась девочка, забурилась! По самое-самое. Наблюдает. Не закрыла глаза, просто на слабо покачивающуюся дверь, на прореху поглядывает. Всё прочее не столько видит, сколько воображает, хорошо представляет картинками через звук.
***
Да, Белая Маска пересекает порог её спальной.
И первый же хлюпающий жирный мазок — по пульсирующая алая линия по стене, сразу-сразу у входа.
Стоит, руки в боки.
Похоже, заметил кровать.
Мика хорошо представляет, как, должно быть, довольно сужаются его треугольные прорези глаз. И как дуга рта сетчатого сейчас вниз вытягивается. Как улыбается он широко-широко.
Матрас девичьей постели поскрипывает под чужим весом.
Наволочка, скомканная-смятая простынь, одеяло воздушное — всё, всё, всё покрывается размашистыми красными линиями. Вязко и липко, обрызгиваясь жирнющими каплями.
Уже не хлюпает, уже шлёпает, возит, выводит — один мазок за другим, широченнейшие полоски, через белое, через сизые обои на стенах, прямоугольниками и дугами, крестами и треугольниками — всё-всё-всё, везде и повсюду Белая Маска охотно, обильно багряными красками заливает. Кистью малярной как мечом по воздуху водит, едва ли не рубит ею с плеча. С выпадами картинными, театральными. Хаотично — и так старательно — и всё продвигаясь, шагая по кровати к её дальнему краю, где большая часть белья свалена. И даже слегка одёрнута, чуть развязана занавеска.
Белая Маска уверен в том, где именно Мика сейчас.
***
А Мика… А что Мика? Мика затаилась и ждёт. И у неё есть единственная попытка.
Прятки — это когда хорошо спрячешься, зная, что тебя точно-точно найдут.
Прятки с догонялками — это когда ты так прячешься, чтоб вовремя убежать. И чем дальше бежишь — тем лучше.
Мике нравятся именно такие прятки. Очень и очень нравятся.
Белая Маска отставляет ведёрышко, опускается на колени. Да, наконец-то! Он заглядывает! Он лезет — теперь по её стрелочкам.
Девочка легонько-легонько, так, будто действия шёпотом выполняет — надавливает на дверцу шкафа.
На носочках одних — и быстро-быстро, как в игре или мультике — шустро, вот — бесшумно бегом на выход.
Лишь на мгновение застывает уже за порогом, не в силах сдержать всё-таки пораженного взгляда.
***
Коридор… Коридор выглядит вот как в тех фильмах, которые ей обычно запрещают смотреть, а она — подглядывает. Очень такой, характерный. Ещё и с подтёками, с запахами. Очень сложно пытаться его не рассматривать, и делать вид, что всё, всё-всё-всё в рамках нормы. И под одеялом уже не спрятаться.
И не то, чтоб у Мики есть время на очередной ступор. Конечно же, она не прикрыла за собой шкаф. И, конечно же, Белая Маска быстро доберётся до куклы.
Нужно что-то решать, и чем скорее — тем ей же лучше.
Из оставшихся комнат выбор не то, чтоб большой. Те, которые уже измазаны — ей туда по правилам игры зась. Да и не сильно хочется.
Кухня. Последний приют.
Нет, не последний. Но очень важный. Там должно быть хоть что-то, что ей поможет.
***
Мика пытается не шуметь. Пытается не вступать в пятна-линии на полу, не касаться разводов по стенам. Добралась до кухни, которая также — столовая. И интересует её здесь ровно одна полочка. Та самая, что под раковиной.
Ей везёт. Она находит желанное: три банки красок: зелёная, жёлтая и коричневая.
Слышит шаги в коридоре. Хлюпанье и мазки, тянущиеся за ними.
***
Так ли сложно себя…
Да плевать на метафоры и точки зрения!
Мигом, мигом раздеться! Всё к чертям с себя снять и скинуть. Носки эти, клятые джинсы, кофточку… Да, и её, и её тоже. Расстегнуть лифчик. Да, одним точным, заученным выверенным движением. Не путаясь и не мешкая.
Всё, всё, всё с себя скинуть. И быстро. Пока время тянется.
Дальше — откупорить коричневую банку. Нет, не хлюпать. Погрузить в неё одну руку. Да, нормально, да, по плечо. Холодное, липкое? Лучше холодное, лучше липкое. Зато живое!
То же самое со
