и выставила защиту. Пусть она уже успела устать, но пройдя через столько испытаний, она не готова была сдаваться в шаге от цели. Может, она и умрёт, но не сейчас, не от руки предателя!

Август остановился и нахмурился, собираясь притворяться и дальше, но потом всё понял. Лина изменилась, перед ним стояла уже не та девочка, плачущая от издевательств одногодок-полубогов, и не тот подросток, страдающий от невозможности быть, как все, — перед ним была богиня, та, кто уже никогда не поддастся на его уловки. Его лицо вдруг приобрело совершенно безмятежное выражение, в глазах сверкнула сталь.

— Я смотрю, ты поумнела, Аленький Цветочек.

— Только в той степени, в которой ты лишился рассудка! — Лина взяла в руку скипетр. — Ты предал их!

Август повёл головой, сделав вид, что не понимает, о чём она.

— Ты был хранителем мамы, ты был тем, на кого она и отец всегда полагались! Как ты мог? Как ты мог? Где ты был, когда они умирали? — то ли от переизбытка чувств и вновь вспыхнувшей боли утраты, то ли от ощущения силы противника, Лина вдруг преисполнилось такой уверенностью, что представила себя в прочной непроницаемой броне, которая тут же и покрыла её тело. Подобно броне Амфитриты, чёрная броня Лины выглядела как защитный костюм, только вместо рыбьей чешуи, основу костюма составлял однородный чёрный металл. Последним штрихом, скрывая её длинные волосы, на плечи упал длинный алый плащ с капюшоном.

Август присвистнул, когда гулявшая здесь стихия разметала полы плаща, делая Лину похожей на одну из героинь комиксов.

— Да я смотрю, у нас всё серьёзно. Ты выросла и вместо аленького цветочка стала ядовитым плющом…

— Ты здесь за тем, чтобы поболтать? — бросила Лина.

— Он здесь затем, чтобы задержать тебя, царица, и лишить силы, — новый голос, прорвавшийся сквозь шум, пыль, мусор и обломки, остановил время. Пурпурно-розовые завихрение тумана скопились перед Линой, формируя бога в чёрном звёздном плаще, с маком в волосах и бокалом макового нектара в руке.

Лина ещё совсем недавно, когда второй раз увидела Амфитеуса, решила, что больше уже ничему не удивится, но жизнь подкинула ей новую совершенно безумную вещь. Морфей собственной персоной явился сюда! Зачем? Неужели, тоже встать на её защиту?

Морфей тем временем отпил нектара, прокрутил бокал в руке и создал из него два изящных боевых веера, похожих на хрустальные крылья бабочки — острые лезвия опасно сверкнули, предупреждая противника.

Август чуть склонился в бок, чтобы видеть Лину за плечами Морфея.

— Вот это да, Аленький Цветочек, каждый готов тебя защитить, весь мир у твоих ног, — он хмыкнул, — но это тебе не поможет! — он отвёл руку в сторону, и божественная защита над реактором треснула, а вместе с ней и реактор. Энергия, вырвавшаяся из него, окружила Августа и впиталась в его тело. Он принял божественную форму.

— Осторожно! — воскликнул Морфей, а в следующий миг убийственный поток энергии врезался ему в грудь. Он успел выставить свою защиту, но отлетел назад и сбил Лину с ног. От соприкосновения их ауры заискрили. Они одновременно встали на ноги, и Лина тут же наставила на Морфея скипетр.

Сила Августа бушевала непокорной стихией, пытаясь пробиться к ним.

— Может быть сначала… — Морфей прозрачно намекнул, что сейчас не время для личных счётов, но Лина была иного мнения.

— Как ты покинул царство Теней? — она не могла ему поверить. Аид учил её, что бой никогда не кончен, всегда нужно быть готовой ко всему. И с чего бы сейчас Морфею защищать её, когда столько веков он только и делал, что предавал. Довериться сейчас и получить нож в спину? Ну, уж нет! Хватит с неё сюрпризов!

— Владыка передал скипетр, — сказал Морфей, — все его запреты сняты. Я покинул царство Теней вслед за Миррой, но опоздал…

Лина моргнула, словно он замахнулся на неё. Сердце болезненно сжалось.

— Мать, моя мать, Нюкта, указала путь к тебе, — продолжил Морфей, — но не принимай на свой счёт. Ты — не Мирра, но твоя сила — да, поэтому… — он глубоко и обречённо вздохнул, — надеюсь, однажды, я заслужу прощение, и прошлые обиды будут забыты, ибо теперь ты — единственное, что у меня осталось.

Лина несколько раз переменилась в лице и недоверчиво улыбнулась.

— Ты был влюблён в мою сестр… то есть, ты влюбился в Мирру? Которую едва знаешь?

— Да, сынок богини любви постарался, — Морфей нахмурился, приподнял уголок губ и показательно поклонился, — теперь ты довольна, моя царица? Я достаточно унижен и уже могу продолжать биться?

Лина не ответила. Защита Морфея рухнула, и поток энергии снова сбил обоих с ног.

***

В лагере, сокрытая божественной защитой, Гера наблюдала за сражением богов. Она, царица Олимпа, вынуждена была бездействовать, вынуждена была терпеть это унизительное бессилие. Будь Гера прежней, то разнесла бы тут всё, лишь бы найти супруга. Пусть он лгал, изменял, не ценил и не уважал её чувства, она любила его, и это так очевидно стало теперь, когда его не было рядом. Гера не могла его отпустить, не могла отдать его на растерзание даже собственному любимому сыну. Никому. Никогда. Только она могла мучить его, и только ему позволяла мучить себя.

— Зевс… — она произнесла его имя в надежде, что он услышит её зов, что как в старые времена любовь к ней заставит его расколоть сами небеса, лишь бы увидеть её. Свою Геру. — Мой царь, свет этого мира и свет моего сердца. Зевс…

Позади произошло какое-то движение, и Гера обернулась, готовая защищаться даже без сил, однако тревога оказалась ложной. Явилась Гестия. Гера от неожиданности сделала несколько шагов к ней, собираясь обнять, но в последний момент опомнилась и остановилась. Они уже много веков не были настолько близки, чтобы обниматься.

— Гера…

— Ты тоже чувствуешь это?

Они заговорили одновременно и смолкли, на некоторое время погружаясь в неловкое молчание, но затем, будто ведомые незримой рукой провидения, улыбнулись друг другу и всё-таки обнялись.

— Это делает кто-то из них, — прошептала Гестия на ухо сестре. — И я боюсь, потому что не чувствую, кто именно.

Гера прерывисто вздохнула, обнимая её ещё крепче.

— Я тоже не чувствую, кто…

Гестия отстранилась, оставляя руки на плечах сестры, и заглянула в глаза. Следующий и самый важный вопрос, который она собиралась задать, так и не слетел с губ — купол божественной защиты лопнул и с непривычным треском осыпался на землю. Вместе с осколками в лагерь влетела Амфитрита, едва не сбив обоих богинь с ног. Она была ранена, но ей хватило сил подняться и выставить