Шрифт:
Закладка:
Суть доноса, вкратце, следующая: Луговой и его товарищ Шолохов покрывают троцкиста Красюкова, не позволяя исключить его из партии. Доносчики сообщали о прегрешениях Красюкова: «УполЗаг СНК Красюков… говорил, что Троцкий хороший человек».
Это, между прочим, всё! «Говорил». И то не факт. Для доноса этого было явно достаточно. И вот они цедили: – «Луговой (секр. РК) говорил парторганизации, что РК принимает меры к проверке и сделает соответствующие выводы»
«Скоро будет два месяца с момента ареста фашистского последыша Красюкова, но последний до сих пор не исключён из партии и не выведен из состава чл. Бюро РК… С момента ареста Красюкова у Лугового какая-то тревога и непартийная насторожённость».
«Доклад Лугового на партсобрании 30/XII был беспринципный, что характерно, но он ни единым словом не обмолвился о решении ЦК ВКП(б) по Ростовскому Горкому ВКП(б), ни единым словом не обмолвился о разоблачении ряда троцкистов в Азово-Черноморской партийной организации, ни слова не сказал об аресте Красюкова».
«Отдельные коммунисты парторганизации возмущены линией РК в деле Красюкова и что они открыто говорят – “Красюкова всё равно выручат Луговой и Шолохов”.
Вообще нужно сказать, что Луговой по целому ряду принципиальных вопросов сползает с партийных позиций.
Мы считаем, что поведение Лугового и отдельных членов бюро РК в отношении Красюкова – антипартийное».
Донос пришёл в Ростов-на-Дону 11 января 1937 года, однако адресат прочитать его уже не успел.
* * *
Ещё в 1925 году, будучи секретарём Царицынского губкома, Шеболдаев выступил с инициативой переименования Царицына в Сталинград. Сталин был против. Он посоветовал Шеболдаеву и его товарищам переименовать город в Мининград – но в честь не Козьмы Минина, а члена Реввоенсовета Северо-Кавказского военного округа Сергея Минина. Шеболдаев сумел настоять на своём: так появился город Сталинград – с его подачи.
Послушался бы Шеболдаев Сталина – в 1925 году возник бы город Мининград. Впрочем, Минин в том же году перешёл в «зиновьевскую оппозицию». Не избежать бы ему расправы в 1936-м, но ещё в 1927 году Минин сошёл с ума. Носил бы всё это время город имя сумасшедшего большевика – вопрос открытый. Но в любом случае, Сталин Шеболдаеву за Сталинград благодарен не был.
В тот день, когда писался донос, – 2 января, – согласно постановлению ЦК партии, «за неудовлетворительное политическое руководство крайкомом» Шеболдаев был снят с должности руководителя Азово-Черноморской парторганизации. Постановление гласило, что он «проявил совершенно неудовлетворительную для большевиков близорукость по отношению к врагам партии… в результате чего на основных постах в ряде крупнейших городских и районных парторганизаций края до самого последнего времени сидели и безнаказанно вели подрывную работу заклятые враги партии, шпионы и вредители».
7 января 1937-го первым секретарём Азово-Черноморского обкома ВКП(б) был назначен Ефим Георгиевич Евдокимов. К тому времени Евдокимов занимал своё весомое место в пантеоне большевистских героев. Он был единственным из чекистов, награждённым четырьмя орденами Красного Знамени. Родился в 1891 году. Занимался революционной деятельностью, сидел в тюрьме, участвовал в Октябрьской революции, в 1918-м вступил в ВКП(б), с 1919-го – на работе в ЧК; работал на должности начальника Особого отдела Московской ЧК. В мае 1919 года формировал диверсионные отряды для борьбы в колчаковском тылу. Затем был переведён на юг, став деятельным участником расказачивания. К Шолохову за «Тихий Дон» у него могли быть свои счёты.
С ноября 1920 года Евдокимов – заместитель начальника Особого отдела Юго-Западного и Южного фронтов. Был назначен начальником особой «Крымской ударной группы», вместе с Георгием Пятаковым и Розалией Землячкой организовал массовое убийство пленных белогвардейцев в Крыму, за что в тайном порядке был награждён орденом Боевого Красного Знамени. На счету «Крымской ударной группы» Евдокимова было, как гласил наградной список, 50 белых генералов, более 300 полковников, до 12 тысяч белогвардейцев иных офицерских и рядовых званий, а также мародёров и преступников из числа гражданских.
Затем он – начальник секретного оперативного управления Всеукраинской ЧК. В 1922 году – полномочный представитель ОГПУ на Правобережной Украине, а в 1923-м – на Северном Кавказе. Евдокимов организовал «Шахтинское дело» 1927 года – первый в Советском Союзе процесс над вредителями. В конце 1929-го его вызвали в Москву, назначив начальником Секретно-оперативного управления ОГПУ. В 1931-м он – полномочный представитель ОГПУ в Средней Азии. В 1933-м Сталин перевёл Евдокимова на партийную работу, поставив первым секретарём Северо-Кавказского крайкома партии. Именно северокавказские чекисты – воспитанники Евдокимова – стали основой аппарата НКВД при Николае Ежове.
В 1936 году Ежов просил Сталина поставить Евдокимова своим замом. Сталин отказал: не так давно в северокавказской организации были выявлены «антипартийные элементы», Евдокимову даже пришлось каяться на пленуме ЦК за близорукость; но позиции свои он сохранил. Ежов его людей по-прежнему ценил и работал только с ними.
Переехавший в Ростов-на-Дону Евдокимов сразу был настроен к Шолохову предубеждённо. На январский пленум крайкома прибыл с отчётом о проделанной работе Луговой. В числе прочего он доложил об ошибках прежнего руководства крайкома, которые даже Сталину были известны, и впроброс заметил: «Мы – вёшенцы – всегда были в опале у товарища Шеболдаева». Луговой тешил себя надеждой, что с новым руководством можно будет выстроить иные взаимоотношения.
Евдокимов тут же вскипел:
– Что ты мне болтаешь о какой-то опале! Вы в Вёшенской богему создали! Шолохов у вас – альфа и омега! Камень себе поставьте и молитесь на него! Пусть Шолохов книжки пишет, а политикой мы будем заниматься без него!
Подразумевалось, что Шолохову слова Евдокимова передадут.
Передали.
Шолохов решил так: Григория Овчинникова и Бориса Шеболдаева пережили – и этого переживём. Мы тут дома.
* * *
Узнав о падении прежнего руководства и явлении нового, Чекалин и Виделин решили совершить повторную попытку, на этот раз уделив больше внимания Шолохову. А то как-то мало о нём было в прошлый раз.
21 января – вновь от руки, на листочках в клеточку, – поступил донос уже Анатолия Николаевича Виделина лично секретарю Азово-Черноморского крайкома ВКП(б) товарищу Евдокимову. Уж он-то разберётся. Преамбула в доносе была той же. Автор сигнализировал: уполномоченный Красюков однажды заявил, что Троцкий «хороший человек» – Луговой обещал рассудить и принять меры, но что в итоге?
Виделин докладывает о событиях прошлого года: «9 сентября я был в Ростове на совещании редакторов. Приехал в Вёшенскую 12 сентября. Мне управделами сообщил о прошедшем решении бюро. Оказывается, в особой папке (закрытом решении бюро) я прочел решение о Красюкове, отвергающее обвинение в агитации за Троцкого. Как мне после рассказал второй секретарь РК т. Чекалин, Луговой заявил о Красюкове, что его знает давно и ни в каких отклонениях от линии партии не замечал».
«Уже исполнилось ровно два месяца, как арестован УполКомЗАГ СНК СССР Красюков, а он до сих пор не выведен из состава бюро РК и президиума РИКа».
«Несмотря на это моё
