Серебристые пылинки ярко-ярко засияли и закружились в танце, сливаясь в тоненькую ленту. Она извивалась в воздухе, выписывая замысловатые кренделя, а затем поплыла к руке девочки и обвилась вокруг запястья, приятно щекоча кожу. Конец ленты переполз на запястье сокола и заскользил вниз, завязываясь в узел.

На мгновение одуряюще запахло скошенной травой, солнцем, спелыми лесными ягодами, мокрыми после выпавшей росы листьями. Блестящая ленточка, оплетшая и связавшая два запястья, вспыхнула и погасла.

Чтобы оставить после себя прямо на коже тоненькие браслеты-письмена на руническом языке, непонятном Алисе.

— Татуировка? — удивленно ахнула девочка, разглядывая узор.

— Вроде того, — кивнул Индра, отпуская ее руку. — Вместо помолвочного колечка у вас, людей.

И согнулся, схватив себя за грудь и закашлявшись. Розовый поток света вспыхнул в последний раз и впитался в землю без остатка.

Стало темно, как перед самым рассветом. Исчезло мощное присутствие чего-то волшебного, потустороннего, всемогущего. Осталась поляна с пеплом под ногами и помятым хвощом, едва мерцающие золотые камни и разъяренный змей, трясущий кончиком хвоста, словно в нервном припадке. И раненый парень, держащийся за плечо Алисы, дышащий с тяжелым свистом.

Небо над головой полыхало всеми цветами радуги, скручиваясь в клубящуюся воронку. Снова прогремел гром.

— Значит, все-таки жених и невеста? — с издевательским презрением ощерился змеиный царь. — До самой сссмерти, говорите? Будем считать, что ваше желание исполнится, вы умрете в один день! Потому что плевал я на ваши законы волшебной сказки, и на богинь тоже плевал, мне здесь никто не указссс…

Алиса обняла и прижала к себе накренившегося Индру, стараясь не сильно сдавливать поломанные ребра. Умирать с ним рядом было не страшно, только очень обидно, что все закончится вот так.

Протяжный птичий крик всколыхнул лес вокруг скал и поляны, заставляя вздрогнуть саму землю. Небеса разверзлись, и из туманной воронки вылетела птица размером со взрослого человека, полыхающая огнем. Размах крыльев, позволяющих свободно скрыть два автомобиля, поражал. Неужели сказочный феникс пришел на помощь?

Но тут иномирный гость увидел змея, разинул крючкообразный клюв, вытянул широкие лапы с желтыми когтями и с гневным клекотом ринулся в почти вертикальное пике. Полоз вытаращил от ужаса глаза и, забыв про детей, рухнул пузом на землю и быстро заскользил прочь. Но тщетно. Птица легко подхватила гадину когтями и взмыла в воздух.

Нет, не феникс, запоздало поняла Алиса. Папа не зря с ней тайком занимался по старым учебникам и водил на природу показывать птиц. На помощь детям пришел беркут, самый огромный представитель семейства ястребиных.

Он же — олицетворение мифического золотого орла.

— Это что, соколиный правитель? — тихонько ахнула девочка. — Он и есть твоя важная птица? У тебя настолько высокий статус в родном мире, что ты можешь позвать на помощь вашего короля?

Нехорошее предчувствие кольнуло внутри.

Индра проследил за ее взглядом и фыркнул.

— Позвать-то могу, конечно. Правда, за сегодняшнюю ситуацию получу по первое число. Но ничего страшного, сильно гневаться не будет, он в юности и похлеще чудил…

— Он тебя не казнит? Не посадит в темницу? — испугалась Алиса, наблюдая, как мотает змея огромный орел, подкидывая жирную тушу в воздух и полосуя когтями. Полоз надрывно верещал на одной ноте и судорожно извивался всем телом.

— Шутишь? — захохотал было Индра, и тут же с хрипом схватился за бок. — Не казнит, конечно. Посадить под замок разве что может. Только не в темницу, а просто в покоях закрыть на недельку, чтобы неповадно было. А что еще? Не знаю даже. На охоту не возьмет? Не очень-то и хотелось, особенно после сегодняшнего. На летний дворцовый бал не пустит? Да провались они к демонам в Разлом, эти балы, терпеть их не могу. Послушает, наконец, своих древних, как плесень, советников и выпорет меня первый раз в жизни? Так поздновато почти в семнадцать лет начинать…

Индра, склонив голову на плечо Алисе, продолжал рассуждать о возможных карах, не замечая, как вдруг похолодели ее руки.

— Так что не переживай, тебе точно не попадет, тем более, ты даже возраста первой зрелости не достигла, а значит, вся вина на мне, — закончил он, а затем изумленно заморгал, вглядываясь в застывшее лицо подруги. — Алиса, что с тобой?

— Он… — девочка силилась сказать хоть пару слов, но от волнения язык не слушался, — Он твой… твой…

Индра вздохнул и отстранился, снова облокачиваясь спиной на розовый валун.

— Я же говорил, что будет сложно, — дернул он уголком разбитого рта. — Что ж, по крайней мере, одну из моих тайн ты теперь знаешь.

* * *

Илоне снился липкий, затяжной морок без начала и конца, в котором она бежала по лесу, и трава вокруг издевательски шуршала мелькавшими гадючьими телами. Внезапный звон расколотил дурной кошмар на мелкие кусочки. Вздрогнув, она вынырнула из сна и подняла тяжелую голову от стола.

— Прости, — виновато шепнула Кира, глядя на валяющуюся на полу разбитую чашку. — Проснулась полчаса назад и все. Дай, думаю, хоть чаю глотну, прихожу, а ты тут…

Валькирия была одета, будто и не ложилась. И лишь встрепанная коса, да бледное красивое лицо выдавали, что она хотя бы пыталась вздремнуть.

— Я сама не помню, как заснула, — зевнула Илона и протерла глаза. — Индра тут сидел, мы разговаривали, Алиса в его комнате спала. А потом меня словно пыльным мешком по голове стукнуло. Не надо было иномирные успокаивающие травки пить, вот уж дрянь забористая, не чета нашему бурьяну!

Она тяжело встала и пошлепала к зеркалу на стене. Бездушный предмет отразил действительность, как она есть: нечесаную осунувшуюся харю с заострившимся носом и слипшимися ресницами на опухших от рева веках.

— Тьфу, — не выдержав, сплюнула Илона. — Светились бы глаза — и в соколиной армии сошла бы за свою. Или лучше сразу в упыри подаваться? Кира, есть расческа с собой?

В широченных карманах зеленых военных брюк у валькирии было все необходимое, даже маленькая пачка бумажных носовых платков и флакончик с сывороткой для лица. Вот уж кто не забывает о внешнем виде даже перед лицом смерти!

«Надо перенять эту хорошую привычку, — думала Илона, сосредоточенно плеская себе в лицо холодной водой. — Если переживем новый день…»

Отражение в зеркале не сильно изменилось, но хотя бы распахнулись глаза и разгладились непослушные волосы.

— Вы чего полуночничаете? — донесся из коридора сонный и недовольный голос Рика.

— А сам-то? — раздалось хоровое негодующее фырканье Ксаны и Июлии.

— Доброе раннее утро, — сказала Кира вошедшим и улыбнулась. — Кофе варить?

— Совсем раннее, —