Португалии и Испании не было ни средств, ни методов, ни угля или руды, ни даже научной напористости, чтобы составить эффективную конкуренцию в новом промышленном веке. Было похоже, что, вырвавшись за Геркулесовы столбы и создав обширные заморские империи, они лишились сил.

Несомненно, именно Средиземное море подсказало Ницше идею «вечного возвращения»: «Все вещи вечно возвращаются, и мы сами вместе с ними, мы уже существовали бесконечное число раз, и все вещи вместе с нами». Неизвестный автор Екклесиаста, средиземноморский человек до мозга костей, еще в глубокой древности предвидел это знание. «Род проходит и род приходит, а земля пребывает вовеки. Восходит солнце и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу и переходит к северу, кружится, кружится на пути своем, и возвращается ветер на круги своя. Все реки текут в море, но море не переполняется к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. Все вещи в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием. Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем».

В Египте колесо тоже продолжало вращаться. Турецкий контроль над этой важнейшей провинцией существенно ослабел благодаря албанцу Мухаммеду Али. Свергнув мамлюков, он показал себя разумным и просвещенным правителем. Он положил начало развитию хлопковой индустрии в стране, приступил к покорению Судана и попытался приспособить древнюю страну к реалиям нового века. Мечта Мухаммеда Али и его сына Ибрагима захватить Грецию была разбита в сражении при Наварино. А претворения в жизнь его более амбициозного плана разгрома Османской империи и ее «переформатирования» с Египтом в центре не могли допустить великие державы.

Положение Турции, «больного человека Европы», давало им достаточно поводов для беспокойства, но они не намеревались позволить новой могущественной империи подняться на Востоке. В первую очередь Англия не могла допустить, чтобы мусульманское государство добилось того, чего не сумел Наполеон, – стало угрозой для Индии. Египет ожидали перемены. Они имели место во время правления другого сына Мухаммеда Али – Саид-паши, которому удалось сделать то, о чем мечтал Наполеон, – соединить каналом Средиземное и Красное море. Как только это было сделано, англичане сразу поняли, что их конечной целью должен стать контроль над Египтом, поскольку не может быть и речи о безопасности этих новых «ворот на Восток», если Англия не будет владеть ключами к ним. И снова Индия, невидимая за горизонтом, определила действия и политику на Средиземноморье.

В прошлом существовала водная система, соединявшая Средиземное и Красное море через Нил. Аристотель, Страбон и Плиний приписывают сооружение этого первого канала фараону Сесострису, однако из надписи на столбе в Карнаке следует, что канал уже существовал к началу правления Сети I (1312–1292 годы до н. э.). Он соединял Красное море с Нилом, а не напрямую со Средиземным морем. Канал постепенно заиливался и был повторно открыт персидским царем Дарием I в 520 году до н. э. В римские времена, по-видимому, ничего больше не делалось – только велись работы по поддержанию в рабочем состоянии существующего канала. При Амре, великом арабском завоевателе Египта, был построен новый канал, соединивший Каир с Красным морем в районе современного города Суэц. Ни один из ранних строителей не пытался прорыть канал через перешеек, хотя, вероятнее всего, многочисленные рабы, находившиеся в распоряжении древних фараонов, могли это сделать. Однако в дни Египетской империи и впоследствии при арабах главной заботой правителей была связь между Египтом (Нил и Каир) и Красным морем. Открытие прямого сообщения через свои территории между Средиземным и Красным морем не давало никаких преимуществ Египту, а, напротив, представляло опасность. Насколько известно, первым человеком, задумавшим прорыть канал через перешеек, был знаменитый Гарун аль-Рашид. Но его остановила мысль, что через него может пройти византийский флот и напасть на Аравию. У Наполеона и без того было немало забот и тревог, к тому же против строительства канала высказался его инженер Лепер, который пришел к ошибочному заключению о существовании разницы в почти 30 футов между уровнями Средиземного и Красного моря.

Прочитав мемуары Лепера, французский дипломат Фердинанд де Лессепс решил, что план строительства вполне осуществим. Этот вывод был подтвержден более продвинутыми научными знаниями, и в 1854 году была создана компания Compagnie Universelle du Canal Maritime de Suez для строительства судоходного канала через перешеек. Понятно, что британцы с самого начала выступали против. Их извечные враги – французы – намеревались открыть новый судоходный путь, что создавало прямую угрозу для Индии. Лорд Палмерстон, бывший тогда премьер-министром, сделал все от него зависящее, чтобы де Лессепс не получил никакой поддержки. Он утверждал, что это невозможно и в любом случае навредит британскому морскому господству, и нельзя позволить, чтобы французы вмешивались в дела на востоке. У де Лессепса, однако, были хороший друг – Саидпаша, который в 1886 году дал официальную концессию французам. Начался сбор средств. Акционерный капитал должен был составить 200 миллионов франков, для чего было выпущено 400 000 акций. Не прошло и месяца, как поступили заявки на 300 000 акций. Франция потребовала основную часть акций – 200 000, Османская империя – 96 000, Англия, Австрия, Соединенные Штаты и Россия остались в стороне. Остальные акции взял Саид-паша. Именно египетские акции впоследствии оказались ахиллесовой пятой французской мечты стать главным партнером в компании, эксплуатирующей канал.

25 апреля 1859 года началось строительство. Это было воистину судьбоносное событие в истории Средиземного моря, такое же, как великие сражения, которые велись на его водах. Оно должно было придать новую жизнь морю и определить его историю на все следующее столетие. При османах восточная часть бассейна пребывала в застое – этого района великие морские державы предпочитали избегать. Но сооружение Суэцкого канала, против которого так активно выступали британцы, в конечном счете дало им новый короткий путь в Индию и оживило торговлю на внутреннем море.

Следствием строительства канала стал еще один аспект – вовлечение Британии в дела Египта. Это была еще одна причина, по которой лорд Палмерстон с самого начала был против идеи. Ни одной иностранной державе на протяжении всей истории еще не удавалось справиться с Египтом, не обжегшись. Данное Гиббоном описание суеверий и упрямства египтян, хотя и относилось к периоду, когда Александр основал свой великий город, оставалось верным. Как в свое время пришлось убедиться англичанам, современные египтяне были так же склонны поддаваться необузданным страстям, как их далекие предки. Как бы ни менялась генетическая структура жителей этой