Шрифт:
Закладка:
В руках величайших художников при таком свободном употреблении перо, подобно пунктирной игле, приобретает особую утонченную прелесть, но пока вы лишь ученики, вы должны оставить всякую попытку подражать этим эскизам, лишенным определенности и заключающим в себе только намек. Можете воображать, что без труда создали что-нибудь похожее; но будьте уверены, что на самом деле это будет столь же мало походить на них, как бессмысленность на смысл. Если будете упорствовать в своем заблуждении, то не только уничтожите для себя возможность какого бы то ни было успеха в выполнении подобных работ, но так никогда и не постигнете, что значит хорошая картина. Если, взяв в руки перо, вы не сможете отвечать за каждую проведенную линию, не сможете сказать, почему сделали ее именно такой длины, почему провели ее в таком, а не в другом направлении, тогда ваша работа плоха.
Единственный человек, который умел быстро работать пером и при этом сохранял власть над каждой отдельной линией, был Дюрер. Он доказал это в иллюстрациях требника, хранящегося в Мюнхене, с которого сделано много удачных факсимиле. Ряд образцов из него я поместил в вашей коллекции вместе с несколькими гравированными пейзажами Тёрнера и другими примерами хорошей работы пером: все они будут содействовать успеху ваших первых шагов. Объяснение, как ими пользоваться, вы найдете в каталоге.
139. Еще два слова. Не приписывайте мне дерзости выдать за безусловно наилучший метод то новое, что я внес в эту систему практических занятий. Впрочем, нет в Англии художников, которые бы остановились на том или другом методе обучения. Даже Рейнолдс высказывает убеждение в целесообразности учиться рисовать кистью не без колебания. Но указанный мной метод во всех существенных пунктах основан на авторитете именно Рейнолдса и Леонардо, а также на опыте самых блестящих мастеров Греции и Италии, о котором свидетельствуют или наглядные доказательства, или рассказы. Можете быть уверены, что этот метод, хотя и медленно, приведет вас к тому, что вы приобретете огромную и верную ловкость. Степень этого умения, этой ловкости будет в значительной степени зависеть от вас самих, я же знаю одно: при таком методе каждый час доставит вам выигрыш и в знании искусства, и в развитии способности руки. Что же касается видимой трудности этого метода, то в свою защиту я могу в конце этой первой лекции о практике искусства, как сделал это в ее начале, сослаться на слова Рейнолдса: «Молодежь по своей пылкости чувствует отвращение к медленному успеху правильной осады и из-за нетерпения стремится взять крепость штурмом. Потому молодежи необходимо постоянно усиленно подчеркивать, что прочная слава покупается ценой только труда и что, какова бы ни была сила их гения, для того, чтобы стать хорошим художником, нет легкого метода».
Свет
140. Схема разделения художественных школ, представленная в прошлой лекции, конечно, есть только зародыш классификации, которую мы можем положить в основание дальнейшего изложения. Но необходимо, чтобы каждая его часть ясно укладывалась в вашем уме.
Прежде всего я должен объяснить – и прошу вас хорошенько запомнить – тот смысл, в котором я употребляю слово «масса». Обычно этим словом художники обозначают области света, тени или цвета, из которых состоит картина, но эта привычка отчасти происходит от того, что они говорят о картинах, в которых свет представляет плотные формы. Если бы они имели в виду плоские цвета, например золотой или голубой на страницах требника, они назвали бы их не «массами», а «пятнами» определенного цвета. Для точности и удобства придется соблюдать это различие, называть цветными пятнами всякие плоские цвета и только изображение объемных предметов называть «массой».
Во 2-м и 3-м пунктах приведенной в § 133 общей схемы я употребляю слово «линия» охотнее, чем слово «пространство», потому что плоский цвет можно ограничить только линией (даже воображаемой); между тем изменчивый цвет, служащий для изображения массы, может перейти в другой без точно проведенной границы; так и происходит в произведениях величайших художников.
141. Таким образом, в нашей шестиугольной схеме содержится универсальное выражение поступательного развития живописи. Сначала одна только линия; затем линия, ограничивающая плоские пятна, цветные или теневые; затем линия исчезает, и из пятен становятся видимы плотные формы. Таков общий закон прогрессивного хода: 1) линия; 2) плоское пятно; 3) масса, или плотное пространство. Но, как вы знаете, это развитие может идти и действительно шло двумя различными путями: посредством цвета, с одной стороны, и посредством света и тени – с другой. Оба эти пути были открыты людьми двух различных складов. Путь цвета избран людьми веселыми и вполне здоровыми как в физическом, так и в духовном отношении, которые во всем напоминают хорошо воспитанных детей: последние слишком счастливы, чтобы глубоко задумываться, и тем не менее обладают воображением, благодаря которому могут жить другой жизнью; эта жизнь – воображаемая, но они сознают, что она воображаемая, следовательно, вполне здоровы. Они совершенно удовлетворены; они не требуют больше света, чем есть вокруг, и ничто не представляется им темнотой, но зелеными и голубыми цветами на земле и на море.
142. Напротив, путь света и тени выбран людьми высших умственных способностей, людьми с самым серьезным стремлением к истине; они жаждут света и познания всего, что может дать свет. Но, ища свет, они вместе с тем постигают тьму; ища истину и сущность, находят пустоту; ищут форму на земле, зарю в небесах и находят на земле бесформенное, а в небесах – ночь.
Теперь припомните, во вступительных лекциях я указал вам корни вещей; они странны, темны и не имеют, как может иногда показаться, связи с ветвями. Пока вы можете считать эти метафизические рассуждения лишними, но постепенно убедитесь, что, найдя на основании человеческих характеров ключ к методам работы, сможете безошибочно узнать, куда они ведут и в чем заключается их ценность или правильность. Когда определены главные принципы, все остальные разовьются сами в надлежащей последовательности, и все, что вначале казалось неясным, в конце станет совершенно понятным. Вы знаете, что по фундаменту дома сложно точно определить, как будут располагаться комнаты.
143. Итак, пред вами два крупных деления человеческого ума: один довольствуется цветом предметов, независимо от того, темны ли они или светлы, другой ищет чистого света как такового и боится тьмы как таковой. Один довольствуется цветным образом, кажущейся формой предметов; другой ищет их настоящую форму и сущность. При этом, как я сказал, школа познания в поисках света обретает и темноту, которую приходится принимать и с которой нужно считаться; ища форму, она вынуждена иметь дело и с бесформенным или со смертью.
Школа цвета в Европе, если употребить в самом широком смысле слово «готический», в сущности, готически-христианская; она преисполнена утешения и мира. Школа света, в сущности, школа греческая и полна скорби. Не могу сказать вам, какая из них права или какая менее ошибается. Скажу только то, что знаю, а именно – что существенное различие между ними заключается в следующем: готическая школа, или школа цвета, всегда полна веселости, греческая же постоянно подавлена мраком смерти, и чем крупнее ее мастера, тем сильнее давит их призрак смерти. Самый крупный художник этого рода, чьи произведения я могу указать вам, – это Гольбейн. За ним следует Леонардо, а затем – Дюрер. Но из всех трех Гольбейн – величайший, и с его помощью я легко представлю вам обе школы во всей полноте.
