Бойченко вдруг стало ну очень не по себе. В этот же миг он ясно понял, что бывает перед тем, как человек падает в обморок. Голова его по неясным причинам закружилась; в глазах потемнело, и он даже присел на корточки. То, что выдал Давид, вдруг распахнуло пред ним нечто сакральное. В той же степени сакральное, в какой пугающее и в то же время логичное.

- Самоотверженный клерк должен был подохнуть от пули. Следовательно, и ваш мир... мой параллакс должен был...

- Погибнуть от рук Гвонвы, - закончил за него Мариус.

Яростная обида захлестнула Антона потоком прорванной плотины:

- Я знал! - заявил он, с презрением стиснув зубы. - Знал, что всё в моей жизни происходит абы как неспроста. Если бы не ваш ублюдский фантастический мирок, я жил бы как нормальный человек...

- Эй, полегче! - пригрозил ему пальцем Давид. - Вспомни постулаты Аоки. Поведение и мышление квазара влияет на мироустройство параллакса в той же степени, в какой мироустройство параллакса влияет на поведение и мышление квазара. Если бы кое-кто не был таким соплежуем, мы бы все жили да не тужили... - вздохнув, Мариус опустил взгляд в пол. - Хотя в чём-то ты и прав. У меня есть догадка, что Дронариум нарушил параллаксный баланс, превратив тебя в того ещё психованного токсика.

- Именно так и есть! Вашими же стараниями! Сколько бы я ни пытался сдерживаться, сколько бы я ни пытался терпеть...

- Не вали всё на нас, наш мирок из-за тебя тоже горя хлебнул!.. Да, ты сталкивался с проблемами, но вспомни: как ты на них реагировал? Что ты представлял, когда обижался на создателя и мечтал об отмщении? Вот куда нас завела твоя аутоагрессия! Пара твоих ненавистных высказываний в адрес человечества - и на наш параллакс обрушивается чудовищное землетрясение, уносящее двести тысяч жизней. Один вечер, проведённый в слезах с бутылкой вина под мышкой - и половина Европы уходит под воду от наводнения. Твой крик - наш ураган, твоя пощёчина самому себе - лесной пожар. Это я ещё молчу про войны, терракты и техногенные катастрофы! А всё это, это!.. - Мариус осмотрелся. - Ты до сих пор полагаешь, что бойня в Дронариуме - это случайность?.. Незадолго до похищения Старшая следила за тобой. Выяснив, кто наш квазар, она влезла в твой рабочий комп. В твой ноутбук, телефон. Она выяснила, что ты за фрукт. Нигилист, социопат, эскапист. Человек, жаждущий отомстить судьбе за все ниспосланные беды и тяготы; мысль о гибели не пугает тебя, ведь так ты наконец-то сможешь повстречать Бога и плюнуть ему в лицо. За доказательствами ходить не надо, вот они, под рукой: попав в Дронариум, ты тут же поспешил отыграться. Это ты!.. твоё подсознание устроило здесь эту кровавую баню! Вот на что ты способен, амиго! Вот почему все так долго и упорно скрывали от тебя правду. Ходили вокруг да около, боясь преступить черту трёх постулатов. Хочешь нам отомстить? Раз уж я вечно разгребаю за всеми дерьмо, то можешь отомстить мне! - Давид тоже сел на корточки; схватив Бойченко за руку, он подставил ему своё лицо. - Ну же, врежь мне! Харкни мне в лицо, давай! Хочешь - пни, хочешь - придуши, потягай за бороду, но прошу - не держи зла внутри... ибо там это зло может принять самые непредсказуемые формы.

Из глаз Антона хлынули слёзы вины; они задерживались в уголках губ, оставляя горький привкус. Бойченко пытался найти виноватых. Пытался выхватить рыболовным крючком мести того, из-за кого с ним это стряслось... Ютака со своей гордыней и обидой на всех и вся? Фрост со своими приспешниками? Тихоня с её амбициями? «Весь этот тантрический звездец самозамкнут, как стрелки на знаке повторной переработки... Или... или, быть может, во всём виноват я сам? Если бы не я, никто бы не страдал...» Из-за потолка донеслось нарастающее громыхание: казалось, на них нёсся товарняк с металлической посудой. Давид стал озираться с видом забравшегося в особняк грабителя. Пронёсшись над ними, железный громыхатель начал удаляться, и вскоре холл поглотило гробовое молчание. Мариус пережидал минуту. Две. Стоило ему подняться и подать Антону руку, как звон и грохот вновь начали нарастать, только на этот раз в них отчётливо звучало молотобойное звяканье. «Цоколи» - догадался Бойченко. С колонн посыпались плиточные квадратики. Затрещали под тяжкими ступнями черепа кадавров. Товарняк и робот промчались прямёхонько над холлом. От мощного топота одна из картин триптиха - та самая, что с армией демонов - отвалилась. Двухметровое полотно полетело прямиком на мужчин. Схватив Антона за воротник, Давид отскочил к стене. Деревянная рама разлетелась упругими кольями. Бойченко лежал неподвижно, накрыв голову руками: он пытался ни о чём не думать, но думал о том, связаны ли его мысли с произошедшим. Мариус встал. Отряхнулся. Робко похлопал Антона по плечу в попытке придать их недавней ссоре вид шутливой фамильярности.

- Надеюсь, тебе полегчало... - он кивнул на винтовую лестницу. - Пора спускаться в Митреум. Если мы не подоспеем к параллаксному лифту в назначенный срок, мать-судьба устроит вивисекцию всем и каждому.

13. Вычеркнутые

Смеркалось. Велев водителю Хироки ждать в гравикаре, Ютака открыл калитку и зашёл на участок. Небо мрачнело на востоке и розовело на западе. Пройдясь вдоль поросшей сорняками клумбы, Синигава-старший взошёл на веранду усадьбы и замер перед дверью. Массивный навесной замок местами покрывала ржавчина. Достав ключи, Ютака оглянулся: ощущение того, что Таке до сих пор здесь, пускай и в чужой реальности, согрело летним муссоном.

Глухо пискнул запорный механизм.

Внутри домика было сухо и душно. Ютака щёлкнул выключателем, но свет не загорелся. «Неудивительно, - вздохнул он. - Я не был тут почти шесть лет... с того самого дня, как Фея стала править страной». На ощупь добравшись до шкафчика, Синигава-старший достал из него латунный подсвечник с тремя свечами. Чиркнул спичкой: тепло огоньков осветило запыленные шкатулки и статуэтки. Заискрились позолотой переплёты многотомников. Ютака подошёл к ходикам и перевесил гирьку - тихо зашуршал пробуждённый часовой механизм. Отодвинув заслонку камина, он проверил тягу дымохода. Заботливо уложил дрова и поджёг их. Затрещали поленья. Усадьба оживала, и Синигава-сан с довольным видом поставил подсвечник на шахматный стол. Приоткрыв окно, он уселся в кресло и закинул ногу