просто роскошь. Как и все исторические сведения, эта информация была ему очень интересна. И он как-то по-детски обрадовался, услышав, что все лебеди Великобритании принадлежат королеве. И как однажды, когда какой-то негодяй убил лебедя, об этом сообщалось по телевизору и в газетах, так как было покушением на собственность Ее Королевского Величества Елизаветы II. Я видела, что наши прогулки, болтовня и мои рассказы об истории действуют на него успокаивающе.

Я повела его в «Коллекцию Уоллеса», где хранится не только прекрасное собрание картин, но есть также залы рыцарских доспехов и удивительной красоты оружия, инкрустированного золотом, серебром, драгоценными и полудрагоценными камнями и перламутром. Георгий Николаевич так заинтересовался, что до картин мы не дошли. Он просил меня переводить все надписи, подробно объясняя мне применение ручного и принципы работы огнестрельного оружия разных времен, систем и калибров. Он знал удивительно много и прекрасно соображал, как и что работает. Через три часа я, слегка одуревшая, вышла из музея с головой, переполненной абсолютно лишними для меня сведениями.

Мы съездили в Виндзор, где мощный замок-крепость произвел на Владимова огромное впечатление. Я очень увлекалась средневековой английской историей, и опять Георгий Николаевич слушал мои рассказы и объяснения с живейшим интересом, задавая много вопросов.

Однажды, встав утром, я увидела, что они с Арнольдом – два жаворонка, уже откуда-то пришли. Выяснилось, что они посещали агентство путешествий.

Англичане – народ эксцентриков. Их национальная особенность состоит в том, что, если человек хочет что-то делать, что не мешает и не вредит другим, значит, это его личный выбор. У него могут быть свои доводы и резоны, и неприлично вмешиваться в чужую жизнь. Помоги, если попросили, а остальное – не твое дело. Англия – страна не-советов, и мой муж в этом отношении, как, впрочем, и во многих других, типичный англичанин.

«Мне нужен был обратный билет», – просто и ясно объяснил Георгий Николаевич. Я обомлела: «У вас билет был куплен в один конец?» – «Конечно, а как же? – ответил Георгий Николаевич. – Я всегда так покупаю, иногда прямо в аэропорту». Я посмотрела на Арнольда. Он чуть приподнял брови и пожал плечами. Выяснилось, что даже в Россию Владимов с Наташей ездили с билетами в один конец, платя астрономические деньги. «Но, Георгий Николаевич, – я старалась говорить спокойно, – ведь билет, купленный сразу в оба конца, стоит несравнимо дешевле!» Он очень удивился, и меня посетило уже испытанное мной в Нидернхаузене тяжелое чувство его неблагополучия в чужом мире. Мы пошли в агентство, где сообразительный молодой человек выслушал меня с некоторым изумлением. К счастью, билет в один конец можно было сдать, после чего агент нашел нам дешевый дневной возвратный билет. Георгий Николаевич улетел бы около десяти утра, а обратный билет, который он бы просто не использовал, был на вечерний рейс. Цена была в три с половиной раза ниже той суммы, которую Владимов заплатил за билет в Лондон. Георгий Николаевич был чрезвычайно доволен: «Я даже не знал, что существуют дневные билеты, кто же так летает, на один день?» Я рассказала, как преподавала русский язык директору большого швейцарского банка. Когда я однажды объяснила, что должна перенести следующий урок, так как буду в Лондоне, он деловито спросил: «Весь день?» Все это привело Владимова в прекрасное настроение.

Вечером Георгий Николаевич, почувствовав себя Крезом от количества сэкономленных на билете денег, пригласил нас в ресторан. Зная его стесненную ситуацию, мы предложили пойти ужинать в паб неподалеку, где часто бывал живший в доме на параллельной улице Чарльз Диккенс. В пабе Владимов поинтересовался, какое пиво пил Диккенс. О пивных пристрастиях великого писателя мы ничего не знали. Поэтому они с Арнольдом перепробовали разные традиционные сорта английского пива и изрядно наклюкались, вернувшись домой в самом приятном расположении духа. И тут еще добавили традиционный английский nightcap – «ночной колпак» в переводе моего мужа – стаканчик виски. «Даже не помню, когда я так хорошо спал, – сказал наутро вставший много позднее обычного Владимов. – В Лондоне у вас я сплю, а у себя…» – он махнул рукой. «Вот и приезжайте к нам, когда поспать захочется», – предложила я.

Пришло время отъезда. Арнольд вызвался проводить гостя рано утром в аэропорт. Георгий Николаевич очень благодарил нас, сказав мне: «Спасибо большое, что вы меня вытащили, а то я сижу там один, как бирюк».

Несколько месяцев мы перезванивались, а в августе, почувствовав, что он очень затосковал, я опять пригласила его. Он явно обрадовался и, купив билет, бодро доложил: «Билеты в Лондон дешевые!»

В первый день мы отправились гулять, и я показала ему место казни в 1649 году короля Карла I. Владимов подробно расспрашивал о гражданской войне, бушевавшей в XVII веке в Великобритании. Рассказ о том, что король пришел на свою казнь пешком через парк Святого Джеймса, очень впечатлил Георгия Николаевича. Через здание и площадь Конной Гвардии мы прошли в этот прелестный парк, где на островке посреди озера стояли два пеликана. По озеру плавало множество уток и лебедей. Попрошайки-гуси вытягивали шеи навстречу. Когда мы вышли к Букингемскому дворцу, к Георгию Николаевичу подошли три черные фигурки – одетые в паранджу женщины. Только яркие черные глаза видны были в прорезях на лице. Он не понял, что они просили, и повернулся ко мне. Кивнув, я взяла у одной из них фотоаппарат – они хотели сфотографироваться на фоне дворца. Я дважды щелкнула фотоаппаратом, и, очень довольные, они поблагодарили и удалились. Глядя вслед их хрупким спинкам в развевающихся черных одеждах, Георгий Николаевич сказал: «В чем смысл такой фотографии?»

На следующий день мы должны были поехать «на утку» к Игорю Голомштоку, с которым нас связывала нежная дружба. Георгий Николаевич много слышал о нем и был рад познакомиться. Я обещала привезти закуски. Однако утром позвонил удрученный Голомшток: уток в окрестных магазинах не было, а жареная утка была его единственным коронным блюдом. «Приезжайте к нам, я что-нибудь приготовлю», – предложила я. «Но, Светлана, как же, я хотел вас всех уткой угостить!..» – сокрушался Игорь. Я стала его утешать: «Вчера мы с Георгием Николаевичем видели в парке очень много маленьких утят с молодыми мамашами. Уток зрелого возраста мы с вами всех съели, а утиная малышня еще не выросла». И тут я впервые услышала, как Георгий Николаевич засмеялся, легким, недолгим, молодым смехом. У меня отлегло от сердца, я поняла, что он, действительно, отходит душевно. Мы чудесно посидели и выпили с Игорем, который был большим поклонником творчества Владимова. Они прекрасно сошлись, так что Игорь в