– Не зазнавайся. – Он сладко улыбнулся.

– Так ты меня любишь? – спросила я.

Он резко остановился на ступеньках и нахмурился. Посмотрел на меня сверху вниз, как будто усомнился, говорю ли я всерьез. То, что он увидел на моем лице, сначала удивило его, а потом рассмешило.

– Только ты, Нова, – сказал он, продолжая идти. – Только ты можешь задать такой вопрос.

Я усмехнулась.

– Мой дедушка всегда хотел стать астрономом, небесным ученым. Именно он дал мне это имя. Ты знаешь, что такое сверхновая звезда? Самая яркая вспышка в небе, даже ярче солнца. А Нова означает…

– Звезду, светимость которой внезапно увеличилась и которая стала казаться другой звездой, – закончил он мое предложение.

– Так и есть, – кивнула я. – Как будто мой дедушка знал. Хотя я выглядела как обычная человеческая девушка, на самом деле была потерянным ребенком из другого мира.

Он снова рассмеялся.

– Потерянным…

– Ага. – Я зевнула. – Почему ты несешь меня на руках, если можешь воплотиться? – Моя сила иссякла, но к нему вернулась сила земли. Он мог это сделать, потому что мы уже находились внутри дворца.

– Потому что этого момента я ждал очень долго и предпочел бы продлить его как можно дольше. Сейчас есть только ты и я. Как только отнесу тебя в комнату, мне придется собрать всех. Я должен им все объяснить. Должен рассказать им о планах судного дня, чтобы мы придумали новый план. Тебе придется пробудить водный народ… Я позволю тебе снова осветить небо, но это не значит, что я не буду наслаждаться твоим светом. – Он говорил устало, но искренне.

– Убедил. – Я кивнула. – Но ты все еще не ответил на мой вопрос.

– Слово «люблю» не способно выразить, что ты для меня значишь.

– Что ты имеешь в виду?

– Это значит, что никто и никогда не любил свой сладостный плен так сильно, как я. В священных писаниях говорится об изгнании дьявола. О том, что это было возмездие за грехи. О его нетерпимости к человеческому роду. Но ни слова не сказано о том, что он пытался защитить. Как он стал дьяволом, только чтобы спасти то, что ему было дорого. Как много ему пришлось отдать, как он будет выглядеть, что о нем подумают. Подобная жизнь в конце концов превращает тебя в раба. Моя жизнь уже давно принадлежит не мне, а тебе. Случались дни, когда я ненавидел ее, дни, когда ненавидел тебя. Потом появилась ты и улыбнулась мне. Ты показала мне, что эта жертва не односторонняя. Что бы я ни делал, ты продолжала кружить вокруг меня, как горлица. Продолжала лететь к пламени. Рискуя сгореть… – Он глубоко вздохнул и поднял взгляд на небо.

Я молча прижалась к его груди, зная, что как бы сильно ни старалась, я не смогу его понять. Я не могла даже представить, через что ему пришлось пройти. Как можно пожертвовать стольким ради кого-то другого? Дарен отказался от всего. У меня на душе было мучительно тяжело от осознания того, что этот кто-то – я. Все, что отняли у него, легло на меня тяжким бременем. Он продолжал жить с недостающими частичками, а я с ощущением непомерной тяжести.

– Мотыльки, – прошептала я, – горлицы… Шелест крыльев, который я слышала во Дворце Огня, принадлежал им, не так ли?

Он загадочно улыбнулся.

– Они принадлежали им, моя умница.

– Что это значит?

– Мотыльки, ночные бабочки всегда летят к огню. Они кружат вокруг пламени свечи. Настолько привязываются к этому огоньку, что с каждым кругом становятся чуть ближе… Хотя они отлично знают, что сгорят, их любовь к пламени все перевешивает, и они устремляются в объятия огня. Летят к нему и сгорают. Это олицетворяет близнецовое пламя в Огненном Королевстве. И только те, кто связан близнецовым пламенем, могут слышать их голоса.

Я удивленно приподняла брови, и на моем лице без всякой причины появилась улыбка. Так вот почему я слышала только эти звуки. И что это значит?

– Я в тебя влюблюсь? – спросила я, как любопытный ребенок.

– Не обязательно. – Он рассмеялся.

– Буду иметь это в виду, – поддразнила я, но он посмотрел на меня и покачал головой. В его глазах читалась насмешка, намекавшая, что я неисправима. Я была рада, что мне удалось сбросить с себя напряжение, но чем дольше мы шли, тем холоднее мне становилось.

Мы добрались до двери и посмотрели друг на друга. Мгновение, которое принадлежало только нам двоим, закончилось. Слишком быстро. Как и каждый момент с ним.

– Ты дрожишь? – воскликнул он.

Я покачала головой.

– Это как-то связано с Водным Королевством. Олицетворение безграничной силы. Мне очень холодно, но скоро это пройдет.

– Откуда ты знаешь?

– С Арыном было то же самое, пока не вернулась Адалия. Потом ему стало лучше.

– Кто должен прийти, чтобы ты поправилась? – Дарен приподнял одну бровь, но я вздрогнула.

– Никто! – проговорила я сквозь зубы. Я была так напряжена из-за богинь, что напряглась. Я глубоко вздохнула и посмотрела ему в глаза. Никто не должен был прийти, чтобы мне стало лучше. Я наконец-то нашла тебя.

– Кажется, я знаю кое-что, что решит эту проблему. – Он обернулся, не глядя на меня, и я повисла у него на шее под напором легкого ветра. Через несколько секунд мое затуманенное зрение прояснилось, но закружилась голова, и я поморщилась.

– Собираешься снова сжечь меня? – пробормотала я, чувствуя тошноту. Я не могла придумать другой причины, по которой мы переместились в Огненное Королевство. Мы оказались в его покоях, прямо напротив того шкафа с человеческой одеждой.

– Ты уже достаточно горела. – Дарен рассмеялся. Когда он осторожно опустил меня на кровать, я не смогла его отпустить. Он попытался отстраниться, но я лишь сильнее вцепилась в его шею. Он опустил взгляд на мои руки, а затем посмотрел прямо в глаза.

– Куда? – спросила я.

– К шкафу.

– Почему?

– Думаю, в этой одежде тебе не согреться.

– И то правда.

– Я не могу уйти.

– Это тоже правда.

Он лукаво прищурился, наблюдая за моей маленькой игрой. Он склонился надо мной, поставив одно колено на постель.

– Ты бросаешь мне вызов или испытываешь меня? – спросил он. Тень от его ресниц коснулась висков. Я на мгновение замешкалась. Я не знала, хватит ли у меня ума сыграть в настоящую игру с величайшим злом Элементаля, но собиралась это выяснить.

– Может быть. – Я пожала плечами. Мой голос звучал слабо, но я не сводила с него взгляда. Поволока скорби, которая некоторое время клубилась в его глазах, сейчас, казалось, отступила. Его зрачки расширились. В комнате воцарилась