— Нет, с тобой.

— Ты это о чем? Что тут может случиться? Мы в полной безопасности.

— Занятие астрологией убедило меня, что никто не находится в полной безопасности, — возразила Эмма Витольдовна.

— Возможно, ты и права. Но давай оставим эту дискуссию хотя бы на утро.

— Нет, я должна сказать все тебе прямо сейчас.

Каманин невольно вздохнул. Больше всего ему сейчас хотелось прилечь, вместо этого придется выслушивать Эмму.

— Говори, только коротко, — сказал он.

Эмма Витольдовна кивнула головой.

— Ты не знаешь, что на протяжении многих лет я отслеживала изменение твоей судьбы на астрологическом уровне. Когда я делала прогноз на этот год, то уже видела что намечаются какие-то неприятные события. Это может быть травма или что-то иное опасное для здоровья. В общем, ты мог пострадать. Не вдаваясь в подробности, скажу только, что опасный транзит Марса и Урана, который заденет управителя первого дома. А кульминация этого транзита должно случиться вот-вот. Вдобавок луна без курса, а ведь мы все ходим под луной. И когда она без курса, все становится непредсказуемо. Поэтому в эти дни надо быть очень осторожным, не ввязываться в ссоры и конфликты, а так же лучше отложить какие-то важные дела.

— Спасибо, Эмма, за предупреждение, я непременно его учту. А теперь с твоего разрешения пойду к себе в номер.

— Феликс, ты так ничего и не понял! — воскликнула Эмма Витольдовна. — Все указывает на то, что событие случится в самое ближайшее время. Пойми, я не просто так тебе это говорю, эта реальная опасность.

— И что за опасность? — спросил Каманин.

— Этого я тебе не могу сказать, астрология таких подробностей не показывает. Иначе бы жизнь утратила всякий смысл, все бы все заранее знали. Но тогда бы ничего не происходило. А значит все бы и остановилось. Миром движет неопределенность.

— В этом ты права. А сейчас извини, я не очень хорошо себя чувствую. Может, именно об этом предупреждают небеса?

Эмма Витольдовна покачала головой.

— Нет, Феликс, речь идет о какой-то другой угрозе. Я прошу лишь об одном: будь осторожен.

— Спокойной ночи, Эмма.

— Спокойной ночи, Феликс.

137

Каманин вошел в свой номер. Мария уже была там и готовилась ко сну. Она внимательно посмотрела на него.

— Феликс, ты хорошо себя чувствуешь? — спросила она.

— Не очень. Голова как будто чужая.

— Сейчас измерю давление.

Мария взглянула на показание тонометра, и ее лицо переменилось.

— Очень высокое давление. Сейчас дам таблетку. И немедленно ложись. И пожалуйста, не думай ни о чем неприятном. Любое волнение тебе противопоказано. И почему раньше не пришел, я бы давно бы дала тебе лекарство.

Каманин вспомнил о только что состоявшемся разговоре. Но он решил ничего о нем не говорить Марии.

Он лег в постель. Рядом заняла место Мария.

— Последний раз спим в одной кровати, — сказал Каманин.

— Не думай сейчас об этом. Лучше вообще ни о чем не думай. Как себя чувствуешь?

— Немного лучше.

— Это сильное лекарство, раньше я тебе его не давала. Но с таким давлением, как сейчас, нужно такое средство. Не напрасно взяла его с собой.

— Мария, я принял решение. — Каманин замолчал.

— И что за решение?

— Ты не останешься моим личным врачом.

Мария не отвечала довольно долго.

— Из-за того, что я отказалась выходить за тебя замуж?

— Да, — подтвердил Каманин. — Мне будет тяжело видеть тебя только в качестве врача.

— Что ж, это твое право. Я могу найти для тебя другого доктора.

— Не надо, я сам найду.

— Но это неразумно, Феликс, я лучше разбираюсь в специалистах.

— Не сомневаюсь, но я это сделаю сам.

— Как-то это похоже на мелкую месть.

— Нет, это способ избежать негативных эмоций. — Каманин задумался на несколько мгновений. — Хотя, возможно, ты в чем-то права. Завтра мы расстанемся навсегда. Я хочу начать последний этап своей жизни, по возможности полностью освободившись от прошлых наслоений.

Мария внимательно посмотрела на него.

— Не думала, что у нас с тобой так все завершится.

— Жизнь еще раз доказала, что она непредсказуема. — Каманин снова вспомнил предупреждение Эммы. — Нельзя никогда быть уверенным ни в чем.

— Да, уж, — согласилась Мария. — Я строила столько планов. И теперь ясно, что ни один не исполнится.

— Тебе их жалко? — спросил Каманин.

— Жалко, — призналась она. — Но я их уже похоронила.

— Чем же ты будешь теперь заниматься?

— Андреем. Я уделяла ему мало внимания и, боюсь, что упустила. Если еще не поздно, надо исправлять ситуацию.

— Да, парень идет куда-то не туда. Я все хотел с тобой серьезно о нем поговорить, но так не собрался. А сейчас это уже поздно.

— Да, поздно. Да я бы и не стала теперь с тобой говорить на эту тему, ты нам отныне чужой.

— Как все быстро происходит: еще утром был своим, а к ночи стал чужим, — усмехнулся Каманин. — Как ты думаешь, о чем это говорит?

— И о чем?

— О том, что все наши чувства крайне поверхностны. Бывает достаточно дуновение слабого ветерка, чтобы они целиком изменились.

Мария задумалась.

— Знаешь, а вот тут я с тобой не соглашусь, возможно, в первый раз. Далеко не все наши чувства столь поверхностны. Если они были бы таковыми, я бы не стала отменять наш брак. Я это сделала, как раз потому, что поняла, насколько все это серьезно. И пока не поздно, надо принимать решение.

— Не буду спорить, может, ты и права. Давай спать, завтра снова тяжелый день, мы проведем его в дороге.

— Ты прав, давай спать. Спокойной ночи, Феликс.

— Спокойной ночи, Мария.

Мария вытянула руку и выключила ночник.

138

Это был самый молчаливый