ни времени, ни сил. Она видела, что он обижается от такого к себе пренебрежения, но исправить ничего не могла. Она признавалась себе, что будущий муж в ее мыслях и чувствах доминирует над сыном. Это было неприятно осознавать, но что-то изменить в своем поведение была не в состоянии.

Но теперь все изменилась, ее брак отменился. И пора снова обратить полноценное внимание на сына. Причем, не откладывая; в таких делах, если упустить даже немного времени, потом его уже не наверстаешь. Дети очень быстро отдаляются от родителей. В принципе она не видит в том ничего ужасного, это в природе вещей. Но Андрей это делает как-то не так; он не просто отдаляется от нее, а уходит в свою жизнь, которая ей не только не нравится, но и вызывает большую тревогу.

Они несколько раз обсуждали с Феликсом поведение Андрея и приходили к общему выводу, что с парнем надо что-то немедленно делать. Иначе можно его упустить. Но за всеми делами так по-настоящему ничего и не предприняли. Все оставили на самотек. Но Мария все больше убеждалась, что этот самотек тек не туда.

Она решила, что по возвращению в Москву, самым непосредственным образом займется сыном: его учебой, его друзьями, его времяпрепровождением. Правда, каким образом будет это делать, пока ясно не представляла. Так он и пустит ее в свой мир, для этого он слишком взрослый. И при этом совсем дитя. Хочет быть независимым, но так, чтобы его обеспечивали материально. Ей давно надо было ему объяснить, что так не бывает, рано или поздно придется перейти на полное самообеспечение. Нельзя постоянно клянчить у нее деньги, а в последнее время — и у Феликса. Напрасно он давал их ему. Она понимает, что он это делал из-за нее, но вред причинял Андрею.

Мария уже все обошла, но сына так и не обнаружила. Она подумала, не поднять ли тревогу, попросить, чтобы его стали бы искать всем миром, но решила, что еще немного обождет. Люди собрались здесь совсем ради другого и заставлять их все бросить о отправиться на поиски с ее стороны некорректно.

Внезапно Мария услышала какой-то шум, похожий на всхлипывание. Ей показалось, что оно раздавалось из кустов. Она поспешила в ту сторону. Было темно, и она почти ничего не видела, острая ветка больно оцарапала руку. Но Мария почти не обратила на это внимания.

— Андрей! — на всякий случай крикнула она.

— Я тут, мама, — после короткой паузы раздался голос сына. И через пару мгновений он вышел из кустов.

— Ты что там делаешь? — спросила Мария.

Андрей не отвечал, он стоял рядом с ней, и ей показалось, что его плечи вздрагивают.

— Что с тобой?

Внезапно Андрей уткнулся ей в грудь.

— Мама, увези меня отсюда, — прошептал он.

— Мы завтра утром уедем, сынок, — ответила Мария.

— Нет, сейчас.

— Машина придет только утром. Нам сейчас не на чем ехать. Потерпи совсем немного. — Она обняла сына за плечи. — Что-то случилось, скажи мне?

— Ничего, все нормально, — едва разборчиво пробормотал он.

Но Мария ему не поверила, весь его вид указывал на обратное.

— Не скрывай от меня, скажи все, как есть. Я не стану тебя ругать, чтобы ты не совершил.

Андрей посмотрел на мать, Марии показалось, что сын хочет ей все рассказать. Но это был лишь краткий порыв.

— Ничего, все нормально, отстань, — грубо проговорил он.

— Андрюша, давай где-нибудь сядем и поговорим, — предложила Мария. — Я же вижу, что ты чем-то обеспокоен. Я виновата перед тобой, в последнее время уделяла тебе мало внимания.

— У тебя было кому его уделять. Надеюсь, ты осталась довольной, — усмехнулся Андрей.

— Пожалуйста, не хами. Но ты прав, я должна была распределит время поровну между вами. А я не смогла. Но теперь хочу исправить эту несправедливость. Я заблуждалась, теперь я точно знаю, что ты мой главный мужчина.

Марии показалось, что сын снова колеблется, но вновь он принял решение в пользу отчуждения.

— Да ты что! Этого не может быть.

— Может, Андрюшечка.

— Я тебе не нужен.

— Очень нужен.

— Это одни слова. Я к тебе сколько раз обращался, а ты твердила одно — ничего не дам.

— И я, и Феликс Александрович давали тебе много денег, но они у тебя куда-то быстро исчезали. — Мария сразу пожалела о своих словах, не надо сейчас его упрекать.

— Если вы мне дали денег, я могу их тратить, куда считаю нужным. Разве не так?

— Так, но… — Мария запнулась. — Понимаешь, Андрюша, деньги даются тяжело и тратить их нужно разумно.

— Это ты считаешь, что не разумно, а я считаю по-другому. Свои деньги я имею право тратить, как хочу. Я уже взрослый.

— Взрослый сам зарабатывает деньги, — вздохнула Мария. — А ты не хочешь этого делать. Это всегда плохо кончается, тебе нужно изменить свое отношение к этому вопросу.

— Я уж как-нибудь сам решу, как мне к нему относиться. И вообще, терпеть не могу, когда меня учат. А вы только и делали это. Почему ты думаешь, что я должен быть таким, каким хочешь ты. А я хочу быть таким, каким хочу быть я.

— Я только за это, но я не могу спокойно смотреть, как ты делаешь неверные шаги. Я все же твоя мать.

— А откуда ты можешь знать, какие шаги верные, а какие неверные? — У меня есть опыт, я могу об этом судить.

— А меня твой опыт не устраивает. Я хочу иметь свой опыт. И учиться на собственных ошибках.

Теперь Андрей смотрел на нее упрямым взглядом, который она чувствовала, несмотря на темноту. Мария понимала, что разговор не получается, они фатально не могут найти общий язык. Хорошо, если это не приведет к печальным последствиям. И уж точно сын сейчас не станет перед ней исповедаться.

— Может, я чем-то сейчас могу тебе помочь? — спросила она. — Очень прошу, скажи.

— Нет, я сам справлюсь. Да и зачем это тебе?

— Как зачем? Ты мой сын.

— Ну и что. Что я