высшие руководители так и не пришли к выводу о неизбежности нападения. При этом они, несомненно, учитывали мнение И.В. Сталина, который был уверен, что Германия почти наверняка воздержится от агрессии до того момента, как заключит мир с Англией.

Вторым негативным для советской стороны фактором было то, что она старалась всячески избежать конфликта с немцами и действий, которые могли бы расцениваться как провокация. Поэтому не велось ни визуальной воздушной разведки, ни аэрофотосъемки приграничной полосы на территории противника. Фактически были известны только основные немецкие аэродромы, сооруженные еще в мирное время на территории Восточной Пруссии, Польши и Финляндии.

Таким образом, и состав группировки, и истинные задачи Люфтваффе оставались для советской стороны тайной за семью печатями.

б) Оценка качества

Лучше обстояло дело с качественной оценкой самолетов противника. После визита советской делегации в Германию в 1939 г. Советский Союз закупил для собственных испытаний 36 немецких самолетов, относившихся к 12 различным типам, в т.ч. шесть истребителей Не 100^Т№тбЛЗГГ09Е<3, пять В! 1 ЮС, два бомбардировщика Ли 88А-1, два Оо 215В и один Н^ГГРЦ-5. Результаты их испытаний произвели большое впечатление. К прЦлеру, известный советский авиаконструктор Н.Н. Поликарпов на заседании Технического совета Народного комиссариата авиационной промышленности, состоявшемся 27.12.1939, заявил, что «германское самолетостроение шагнуло весьма далеко и вышло на первое место мировой авиационной промышленности». Однако с конца 1939 г. новых приглашений осмотреть немецкие авиазаводы не поступало. Было очевид- -но, что немцы продолжают наращивать свой воздушный потенциал, в том числе и за счет внедрения в производство новых моделей самолетов. Весьма вероятным считалось появление на вооружении Люфтваффе нового скоростного истребителя, созданного на базе Не 100. Позднее, когда советские пилоты столкнулись с модификацией «Мессершмитта» В1 109Р, в ВВС РККА ему присвоили наименование Не 113. Интересно отметить, что оно продолжало использоваться в войсках до конца 1942 г., даже после того, как трофейный экземпляр В1109Р-1 попал на испытания в НИИ ВВС.

К июню 1941 г. в строевых частях ВВС имелись лишь самые общие данные относительно немецких самолетов. О существовании «Мессершмиттов», «Хейнкелей», «Юнкерсов» и «Дорнье» знали, но четко отличать друг от друга не умели — плакаты с изображениями основных типов немецких самолетов поступили в авиаполки только накануне войны. Серьезно ухудшали состояние дел еще два момента: во-первых, советским летчикам была совершенно неизвестна тактика авиации противника, в первую очередь тактика его истребителей при ведении воздушного боя. Во-вторых, многие пилоты не знали и того, как выглядят новейшие советские самолеты, только что поступившие на вооружение, поскольку те считались секретными. В перспективе это привело к значительному количеству случаев, когда Пе-2 принимался за Ли 88, Су-2 за Ли 87 и так далее — со всеми вытекающими последствиями.

ГЕРМАНИЯ

Доктрина и военное искусство

а) Оперативное искусство

Несмотря на поражение в Первой мировой войне, развитие военной мысли в Германии не остановилось. Напротив, к началу новой мировой войны она стояла на самых передовых позициях. Этого удалось достичь благодаря внимательному изучению накопленного в 1914—1918 гг. боевого опыта, большому количеству проводившихся в межвоенный период учений, а также участию частей Легиона «Кондор» в Гражданской войне в Испании.

Строительство военно-воздушных сил Германии и основы их боевого применения обусловливались теорией «молниеносной войны», составлявшей сущность германской военной доктрины и предусматривавшей разгром вооруженных сил страны-противника в ходе одной, максимум двух стратегических операций с решительными целями. Главную роль в этих операциях предстояло сыграть авиации и танковым войскам. При этом, как и в СССР, на авиацию смотрели прежде всего как на средство эффективной поддержки сухопутных войск в наступлении и обороне. Тем не менее в строительстве Люфтваффе имелся и ряд важных отличий. Во-первых, германские ВВС с момента своего создания в 1935 г. сразу стали самостоятельным видом вооруженных сил со своим собственным командованием и штабом. Такое положение во многом объяснялось субъективным фактором — ставший главнокомандующим Люфтваффе бывший ас Первой мировой войны Г. Геринг одновременно являлся «человеком №2» в нацистской партии и мог требовать для себя любые полномочия. Подобно многим авиационным командирам, он увлекался идеями главенства авиации в вооруженной борьбе. Германский военный историк, подполковник Люфтваффе Гереффрат утверждал, что Геринг был одержим идеей обеспечить ВВС такую роль, какую отводил им Дуэ: «Придерживаясь взглядов Дуэ) Геринг исходил из того, что при наличии чрезвычайно мощных наступательных ВВС можно быстро решить исход войны. С первых же минут военных действий авиация должна была завоевать господство в воздухе и лишить противника всякой возможности оказать сопротивление раньше, чем он соберется с силами и сам перейдет в наступление».

Тем не менее далеко не все в Люфтваффе разделяли взгляды своего главнокомандующего. Подобно Гитлеру, Геринг обладал в военной среде скорее должностным, а не личным авторитетом. Он не имел фундаментального военного образования и был вынужден считаться с мнением подчиненных, таких, как Вевер, Кессельринг, Ешоннек, Мильх и Удет. В результате идеи Дуэ так и не стали в Германии официальной доктриной, а вместо них была принята концепция «универсальных ВВС», которые с одинаковой эффективностью могли бы осуществлять поддержку сухопутных войск, флота, а в случае необходимости решать такие стратегические задачи, как разрушение экономики некрупных политических центров противника. Но прежде всего от авиации требовалось активное участие в операциях «молниеносной войны». Гереффрат писал, чТц главной задачей ВВС считался разгром авиации противника в самом начале кампании. Поэтому для нанесения первого удара по вражеским аэродромам намечалось привлекать максимальные силы. Оказание авиационной поддержки наземным войскам в первые дни боевых действий не являлось приоритетной задачей. В подтверждение этого Гереффрат приводил следующую выдержку из заявления бывшего в то время начальником Главного штаба Люфтваффе генерала Ешоннека: «Те результаты, которых можно добиться, действуя в первые два дня войны против неприятельских сухопутных войск, не идут ни в какое сравнение с ущербом, который способна нанести вражеская авиация, если она останется полностью боеспособной».

В дальнейшем знамя борьбы с вражеской авиацией переходило к истребителям. Их пилотам предписывалось «разыскивать противника в небе и атаковать, стремясь уничтожить как можно большее количество неприятельских