Жадность и здравый смысл боролись в нем. Тогда Мишка позвал своего друга Вальку, они перепрятали эти мешки в другое место — их тайный лаз, и решили пока никому не говорить о находке.

Ночью Мишка спал беспокойно — ему снились кошмары. Бандиты с ружьями бегали за ним, стреляли, требовали вернуть золото и деньги. Он проснулся рано утром в холодном поту и увидел в окно, как мимо проезжает та темная тонированная иномарка и останавливается недалеко от его дома.

И тут Мишка понял, что запахло жареным. Он так сильно испугался, что за секунды оделся, открыл окно на кухне, которое выходило во двор, и побежал дворами к участковому Семен Семенычу, живущему через два дома.

Семен Семеныч открыл не сразу, видимо, Мишка его разбудил. Он был очень недоволен таким ранним вторжением.

— Там бандиты на машине приехали, и я сразу к вам побежал! Они вчера мешки с деньгами и золотом прятали в пещеру! Я видел! Я их перепрятал сразу же, как они уехали. Мне страшно, что теперь будет? — скороговоркой проговорил запыхавшийся Мишка и застыл на пороге.

— Так, Мишка, ты проходи на кухню и жди меня там. А я пошел в полицейский пункт, — строго сказал Семен Семеныч.

Но не в характере Мишки отсиживаться в стороне от таких событий, хотя было и очень страшно.

«Я пойду очень осторожно к полицейскому пункту и посмотрю, что же там происходит», — подумал Мишка после того, как за Семен Семенычем закрылась дверь.

Сидя в кустах и наблюдая за тем, что происходит, он увидел, как трое мужчин оглушили вышедшего из полицейского пункта участкового, погрузили его в багажник машины и поехали в сторону леса.

Мишка запомнил номер машины и побежал к другу Вальке.

— Деда Ваня, там бандиты ударили Семен Семеныча, спрятали в багажник и увезли, я видел! Они вчера золото и деньги в пещере спрятали, а я перепрятал, а сегодня они сюда приехали. Надо спасать Семен Семеныча, я номера машины запомнил! — крикнул Мишка, прибежав домой к Вальке.

Дед Ваня сразу же позвонил в полицию, сообщил номер машины похитителей участкового и закрыл Мишку с Валькой в доме, а сам пошел встречать полицейских, которые приехали довольно быстро.

— Я покажу дорогу, куда поехала эта машина, — сказал Мишка полицейскому после своего рассказа, и они поехали.

Успели как раз вовремя — бандиты не успели причинить вред участковому. Завязалась перестрелка, в результате которой преступники были ранены.

Мишку, понятное дело, отругали. Только он и сам понял, что чужое добро, тем более ворованное, счастья не принесет. И хорошо, что все закончилось благополучно.

Мишка показал, где лежат деньги и слитки, которые, как оказалось, были украдены из банка и скинуты бандитами по дороге, так как был объявлен план «Перехват». При этом его тяга к опасным приключениям уменьшилась, и он для себя решил, что больше чужого не возьмет, ведь до добра это точно не доводит. И в этом он лично убедился.

Алыча

Александра Старикова

Пчелы, знаете ли, благоухают, а если нет, то должны, ибо их лапки припорошены пряностями с миллионов цветов.

Р. Брэдбери «Вино из одуванчиков»

«Сто сорок семь рублей и шестнадцать копеек. Копейки можно не считать, они так, для красоты на счету отображаются. Но вот как прожить еще неделю на сто сорок рублей? Ну, допустим, должен прийти остаток за майскую статью — это полторы тысячи. Может, старший что-то заработает да подкинет? Хотя ему самому в институт надо… Сто сорок — это два раза хлеба купить. Макароны есть, гречки кило, масло подсолнечное. Чай, сахар — до пенсии дотянем. Лишь бы никто не заболел!»

Маша печально вздохнула и отгрызла последний ноготь на левой руке. Нелегко быть многодетной матерью-одиночкой, да ещё когда один из детей — инвалид. Ни работу нормальную найти, ни регулярного заработка. Пенсия по инвалидности на малыша, алименты и то, что родитель номер один от щедрот накинет, — так и живут. Разовые случайные заказы из соцсетей — скорее, бонус, чем постоянный доход. Как бы то ни было, пока все здоровы, можно не паниковать. Кой-какие запасы имеются, собачьи-кошачьи корма тоже, а там как Бог даст.

— Чебурашки, я пошла гулять с Герой, — Маша заглянула в детскую и быстро, коротко обняла всех по очереди. — Светка, ты за старшую. Когда мультик закончится, всех спать.

— Попить можно? — уточнили младшие.

— Разумеется. Попить, поесть и сходить в туалет. Но если будете ужинать, то чуть-чуть, — строго предупредила Маша. — Нечего на ночь увлекаться, ясно?

— Не волнуйся, мам, мы справимся. Привет тёте Кире и Грете, — неслаженно отвечали дети, не отрываясь от экрана с фиксиками.

Мама опять вздохнула и призвала золотистую лабрадоршу к поводку.

Кира сказала взять пакет, она и взяла. Подруга ерунды не посоветует, даже если впереди всего лишь вечерняя прогулка с собаками по виноградникам. Если точнее, то Маша взяла не пакет, а тряпичную сумку с длинными ручками — шоппер по-современному, весь в анимешных девочках. Дочка подарила на прошлый Новый год. Чтобы не казаться совсем уж странной женщиной, положила в сумку литровую бутылку с водой. Собаки большие, пить захотят в любом случае.

Поначалу всё шло обыкновенно. Подруги брели по утоптанным дорожкам в глубине любимой карты виноградника, собаки радостно носились впереди, солнце задумчиво подбиралось к горизонту за спинами гуляющих. Молчали о чём-то тёмные горы, с трёх сторон окружающие городок. По бокам от дороги, прямо перед началом бесконечных рядов лоз, ворохами лежали свежескошенные колосья, сорняки и грустные полевые цветы, наполняя вечерний воздух дурманными ароматами. Странно, но этот вторник выдался спокойным. Одна чёрная машина охраны, вздымая пылевую завесу, целеустремлённо промчалась в сторону администрации, да знакомое трио вежливых мотоциклистов в ярких шлемах иногда проносилось мимо гуляющих.

Когда собачницы обсудили события дня, детские проказы и то, какие козлы бывшие, низенькая Кира вдруг вспомнила:

— Во! Пойдём алычу собирать. Я такое дерево нашла — хоть и дикое, но м-м-м, объедение!

Маша поморщилась:

— Да ну её. Кислятина. Вот сливы скоро поспеют, тогда и будут нам витамины.

— Не-не-не, — замотала Кира не только головой, но и руками, — реально вкусная, я сама удивилась. Чего ты: варенье можно сварить, малые зимой лопать будут.

— Не будут, — Маша решительно уселась на душистую копну, потирая уставшие ноги. — Они не едят варенье. Я им говорю: намажьте на хлеб — вот