Шрифт:
Закладка:
Я не такой. Но в общем-то пока от меня требуют сущую ерунду, а обещают много чего. И на работу можно не ходить.
С другой стороны, так всегда и начинается, с мелочей.
А потом прозвучит просьба что-нибудь сделать. Маленькое, но важное. Потом ещё. И ещё.
Но коготок у меня уже увяз, любопытство погубило кошку... кота в моём случае.
Я встал и пошёл в ванную.
На улице стало холоднее.
Я застегнул куртку до подбородка. Покрутил головой, ориентируясь.
Ага. Вот там, за припудренными снегом соснами, двухэтажное здание — столовая и медчасть.
Хлопнула соседняя дверь домика, я повернулся.
На пороге стояла девчонка лет двадцати. Миленькая, черноволосая и темноглазая. В короткой, едва прикрывающей трусики розовой ночнушке. Без штанов и босиком. Она зевнула, задумчиво посмотрела на меня, сказала:
— Привет.
— Привет, — ответил я, стараясь смотреть ей в лицо. Ноги у неё замечательные, такие не грех и демонстрировать, но как-то было неловко.
— Холодно, как в форсайте, — сказала девчонка.
— Точно, — поддержал я.
Она неожиданно улыбнулась.
— Тоже «зимний»? Ура. Подожди, я сейчас.
Дверь закрылась.
Я помялся у своей двери, привалился спиной к стене. Привычка из форсайта.
Девушка снова вышла, уже одетая. В джинсах, коротенькой лёгкой курточке и высоких ботинках.
— Меня Лена зовут, — сообщила она. — Можно, возьмусь за руку? У меня ботинки скользкие.
— Я Никита. Берись, у меня не скользкие.
Она как-то очень легко и уверенно ухватилась за мою руку, и мы пошли к столовой.
— Дверь можно не закрывать, — сообщила она. — Тут все свои, сам понимаешь. Тебя ночью привезли?
— Да. Слышала?
— Нет, я была в форсайте. Капсулу выпил?
— Выпил.
— Пей, — одобрила она. — Работают... Обычно ночью не привозят, это дядюшка уже на нервах был... — Она запнулась и закончила: — Нам пары не хватало.
— Дядюшка?
Лена поморщилась.
— Артур Давидович. Я сказала, что он на моего дядюшку похож, он ответил: «Можешь так и звать». Ну и прижилось. Я тут одна из первых.
— Вас десять?
— Ты же с кем-то? Значит, двенадцать. Артур Давидович считает, что так лучше всего будет, три группы по четыре человека — летняя, зимняя и осенняя. Летняя и осенняя уже есть, а в нашей только двое, я и Сашка. Да, Сашка — это девочка, Александра. Ей сейчас пятнадцать, а в Мире После — девятнадцать.
Я поморщился, вспомнив девочку-змею из форсайта. Ей, пожалуй, тоже было лет пятнадцать-шестнадцать.
— Ага. Значит, Событие — через четыре года, — сказал я.
Лена засмеялась. Смех у неё был хороший, не обидный.
— Ты совсем ничего не знаешь! Событие через месяц-два. Точную дату так и не узнали, а может, узнали, но нам не говорят.
— Да, туплю, — согласился я. — Даже там уже почти год прошёл. Ну, у меня, во всяком случае.
— У всех, — поправила Лена. — Год прошёл, только сезоны не меняются. Кто-то попал в лето, кто-то в зиму, кто-то в осень.
— Знаю, — сказал я. — Время идёт, но куда попал, там и остался. Интересно, а те, кто сейчас попадает — у них что? Может быть, весна? Никогда не слышал про форсайты в весну.
— Так ты не в курсе? Давай, я тебе вкратце объясню?
Мы остановились у стеклянных дверей столовой. В маленьком фойе за стойкой сидели несколько человек, поглядывали на нас, но не выходили.
— Форсайты начались год назад, — начала Лена. — В течение месяца все, кто способен испытывать форсайты, их испытали. Все попали в одно из трёх времён года... условных, конечно, времён. И в них остались, новых случаев нет. Может быть, форсайты возникают у младенцев, которые за этот год родились, никто не знает. Младенцы рассказать не могут. Новых взрослых людей с форсайтами не появляется.
— Зато старые исчезают.
— Верно. Дядюшка сказал? Он со всеми лично беседует. Постепенно люди в Мире После гибнут, тогда форсайты прекращаются.
Она помолчала и добавила:
— Такими темпами скоро Земля станет безлюдной... Пора завтракать, Никита.
Мы поздоровались с женщиной в фойе и двумя охранниками, дежурившими там же, разделись в гардеробе, где не было гардеробщицы, двинулись в сторону столовой. На дверях висело объявление: «В 19.30 общее собрание в Красном зале, настоятельная просьба не опаздывать!»
Лена хмыкнула, глянув на листок, и мы прошли в просторную столовую. Там уже были люди.
— Наши в этом зале, — сказала Лена, — персонал во втором обслуживается.
— Есть разница? — спросил я.
— Ага. Ты можешь взять мне бокал шампанского, — она усмехнулась. — Персоналу запрещено.
Мы действительно взяли по бокалу и налили игристого вина из стоящей в ведерке со льдом бутыли. Мы явно были не первыми, кто начал утро с шампанского.
— А у вас прямо-таки чад кутежа, — не выдержал я.
— Как говорит дядюшка — «всё, что помогает вам не сойти с ума, полезно», — сообщила Лена. — Пошли знакомиться!
За ближайшим столиком сидел мрачный мужчина с девочкой-подростком. Казалось, будто они только что ругались, прекратив лишь с нашим появлением.
Девочка оказалась той самой Сашей, с которой Лена общалась в Мире После. На меня она посмотрела с любопытством, но тут же застенчиво отвела взгляд, с Леной поздоровалась дружелюбно, даже пробормотала что-то насчёт «ночью было круто, я от тебя тащусь».
Если не знать, что она говорит о совместном форсайте, прозвучало бы двусмысленно. Кажется, девочке тоже пришла в голову эта мысль, у неё порозовели уши, и она принялась ковыряться в тарелке с овсянкой, будто надеясь найти там что-то неожиданное.
Её отца (несовершеннолетние тут действительно жили с родителями) звали Николаем, был он ещё более неразговорчив и показался мне человеком очень простым и пребывающем в полном ужасе от происходящего.
— На Колю можешь