от трупов, а солдаты подтащили к камнемётам новый запас булыжников. Отстоявший над душой у подчинённых положенное Тит счёл, что честно заслужил ужин и сон, но намерения смертных лишь веселят дочерей Времени. Не успел младший трибун ополоснуть руки и лицо, как от лагеря скератов донёсся надсадный вой. Сигнальный рог выводил нечто особенно заунывное, словно ему тоже намяли бока. Тит с тоской глянул в сторону кашеваров и потянулся к снятому было нагруднику, но лучше знавшие степь ветераны закачали головами: ха, поговорить решили.

Может, и так, но отдых всё равно откладывался. Спентад накинул плащ и под повторный вой поплёлся к коменданту. Тот подтвердил: да, таким образом скераты сообщают о мирных намерениях. Тит тоскливо выругался. Словно в ответ, вновь загнусавил чужой рог, пришлось возвращаться на стену. Они поднялись как раз вовремя, чтобы увидеть, как от скопища шатров отъезжает десятка полтора всадников.

– Вчера и сегодня лохмачи потеряли много людей. – Приск смотрел не на приближающуюся кавалькаду, а на разрезающих небо стрижей. Словно считал. – Гибель воинов – ослабление племени. Вождь мог додуматься до того, что класть своих и дальше ему невыгодно.

Стрижи летали, комендант молчал. Похоже, ждал ответа, и Тит ответил:

– По всей вероятности, они предложат нам…

– Либо сдаться им на, тьфу… милость, – а вот Сервий глядел на всадников, и только на всадников, – либо, если мы упрёмся, – отдать им Скадарию. В обмен на жизнь и свободу.

– Которые они тут же постараются забрать, – буркнул Приск. – Весны своей не побоялись, дедов на празднике перерезали, а уж «пахарей»…

– Это да… Нас одурачить им как конопли накуриться.

Скераты остановились на расстоянии двойного перестрела и опять протрубили. Комендант велел ответить обычным «Мир и покой», степняки поняли. Некто на мышастой лошади выехал вперёд и затряс копьём со светлым конским хвостом и красными лентами. Затем последовал вопль на стурнийском, корявом, но вполне понятном: отважный вождь, имени коего Тит не разобрал, желал говорить с главарём «пахарей». Проорав что положено, посол шустро развернул своего мышастика и галопом помчался назад. Приск с минуту подумал.

– Я к нему не выйду – решил он. – Глупо. Скадария на мне, а совести у этой образины – что пя́ток у Меданта. Но ответить надо… Сервий, пойдёшь ты, как второй по рангу. Выслушай. Получится тянуть время, тяни, нам каждый день на вес золота; ну а если ответ нужен немедленно – сам понимаешь… Мы не сдадимся и не уйдём, пусть не надеются.

– Приказ коменданта, – подтвердил Сервий и принялся расправлять смятую тунику.

Тит поморщился и в сотый раз повёл плечами. Избитое тело продолжало болеть, а желудок требовал хоть чего-то, но дух возобладал над плотью, или не дух, а спевшаяся с гордыней совесть. Спентад вскинул руку.

– Слово для коменданта. Трибун Сервий опытен. Он может заменить выбывшего коменданта, я – нет. Зато на переговорах я могу заменить трибуна. Сказать «нет» легко.

– Так! – Приск свёл брови, Сервий потёр плечо точно так же, как сам Тит минутой раньше, и младшему трибуну стало почти смешно. – Так… Для Скадарии лучше всего отправить Фертара, но лохмачи стихов не оценят. С варварами и убийцами надо говорить по-варварски и с мечом в руке. Хорошо… прокуратор, пойдёшь ты.

* * *

От облитой лучами низкого солнца группы отделилось двое всадников. Проскакали с полсотни шагов, красиво вздыбили лошадей, спешились и, сверкая нашитыми на куртки бляхами, направились к крепости. Выезженные кони шли за хозяевами, словно их вели в поводу. Колчаны, луки и щиты смирно висели у седел – похоже, вождь и его спутник оставили при себе лишь сабли да ножи.

– Видать, приспичило, – решил Сервий. – На стены лезть – не коров воровать.

– Да, – согласился Приск, – умирать никто не хочет, ни мы, ни они. Мезий, пойдёшь с младшим трибуном. По двое так по двое.

Скераты не спешили и на лошадей не оглядывались. Надевший под не очищенный от крови панцирь свежую тунику Тит гадал, где степняки остановятся, а те всё шли. Осталась позади похожая на змею трещина, затем – доцветающий кустик. Два белых камня, ещё один куст… Всё. Встали.

– Разумно. – Нужно было что-то сказать, вот Тит и сказал. – Там их со стен не достать.

– Будут хвататься за сабли – врут и испытывают, – тихо напомнил Приск, – схватятся за поводья, бей не дожидаясь… Спешенный степняк – треть степняка.

– Я знаю.

А теперь вниз по верёвке. Вслед за изукрашенным шрамами Мезием. Уставшие руки с неохотой перебирают узлы, но не открывать же ворота. Слезли. Сапоги утонули в ещё свежей траве, даже цветок попался. Жёлтый и маленький, а ведь цветёт…

– Я иду первым, – заявляет кавалерист. Тит не спорит, степь Мезий пока знает лучше, хотя угадать, как пойдёт разговор, столичный умник, пожалуй, возьмётся. Скераты не «грифы», они ещё не вкусили сладости политики – сладости игры змей со змеями, у них все просто и грубо, хотя это же у нас Приск груб… Зато Аппий Фертар – сама утончённость! Нужна она здесь, в захолустье, как Меданту рыбий хвост.

Ржёт лошадь, обычная, с обычным хвостом. Её хозяин свёл брови и задрал подбородок. Не стóит принимать гордую позу перед теми, кто выше ростом, ох не стóит! Кожа, бляшки, ленты, косицы, борода. Сколько лишнего… Лишнее на варварах, лишнее – на сенаторах, и только солдаты таскают на себе то, что нужно, и ни пёрышком больше.

– Ты не вождь «пахарей», – объявляет на стурнийском загорелый варвар. Если он и старше Тита, то на пару лет, не больше.

– Наш вождь там, где ему следует быть, но он услышит твоё слово.

– Ваш вождь труслив, как трусливы старики. Вы глупы, ходя за ним. Зачем? Вас мало, и каждый день бывает меньше. Пока все не умирали – уходите.

– Чтобы нас перестреляли в поле? – пожал плечами Тит. – Мы не дети, чтоб верить сказкам.

– Я не хочу обманывать. – Вождь смотрит прямо. Красная лента в бороде напоминает о крови. – Зачем мне обманывать? Я даю залог. Даю своего брата и коней везти раненых. Вас не будут загонять. Если захотим, договоримся. Отвечай – да. Сейчас отвечай.

Такие переговоры не затянуть. Лохмач молод, но не глуп, он не станет вертеть круг без точила, и он торопится: Скадария не должна помешать вывезти добычу, а добыча будет у брода уже скоро.

– Не можешь решить сам, иди назад. Быстро. Пусть решит старый вождь, но решит, пока солнце здесь.

– Нет. – Вот так, спокойно и коротко, но скерат не договорил. Он готовился, он думал… Начал с обещаний, теперь в