Предложите своему супругу или супруге выполнить это упражнение, а затем обсудите результаты. Пришли вы к похожим ценностям независимо друг от друга или ваши списки отличаются? Если они различаются, подумайте, как вы вместе можете передать эти ценности своим детям? По мере чтения у вас будет возможность обсудить эти проблемы. А теперь давайте перейдем к обсуждению «танца» воспитания детей и того, насколько заразной может быть тревога.

Глава 3

Природа, воспитание и танец родителя и ребенка

Воспитание вовлекает нас в тысячи бесед с нашими детьми на протяжении многих лет. Научиться говорить с ними и побудить их разговаривать с нами о больших и маленьких проблемах нужно задолго до того, как они вообще узнают о мире. Наше взаимодействие с детьми, когда они находятся на ранних стадиях своей жизни, и отношения с ними позволяют нам стать их якорями в бушующем мире, но то, что мы – дети и взрослые – привносим в эти взаимодействия, можно описать как непрерывный семейный танец.

Как дети понимают мир

Дети, особенно маленькие, смотрят на мир глазами родителей. Попробуйте выполнить одно небольшое упражнение: вспомните страшное глобальное происшествие из вашего раннего детства. Может быть, такие события мировой важности, как взрыв шаттла «Челленджер» (шаттл взорвался вместе со всем экипажем во время полета), землетрясение в Армении в 1988 году (г. Спитак), смена тысячелетия и проблема 2000 года[11] или теракты 11 сентября. Может быть, что-то ближе к дому или вашей семье. Когда вы отыскали нужное воспоминание, закройте глаза и вернитесь в тот момент. Где вы были? Что вы видели, слышали, ощущали? Какие запахи до вас доносились? Где находились ваши родители и остальные члены семьи? О чем вы думали и что испытывали? Вы можете вспомнить, какой была реакция ваших родителей на эти события?

Специалисты в области психического здоровья впервые начали изучать взаимоотношения родителей и детей в связи с травматичным опытом, который принесла в жизни людей Вторая мировая война. В 1940–1941 годах воздушные атаки немецких войск, обрушившие на Лондон пылающий ливень из ужаса и разрушений, предоставили возможность понаблюдать за тем, как маленькие дети реагируют на грозные и напряженные события и каким образом эти события на них влияют в зависимости от реакции воспитателей: способны ли повзрослевшие дети на процветание и успех или же они в дальнейшем так и не оправляются от тяжести ужасных воспоминаний. Психоаналитик Анна Фрейд (чей отец, Зигмунд, основал направление психоанализа) писала в книге «Война и дети»[12] о том, что душевное состояние родителей имеет решающее значение для благополучия ребенка. В качестве примера можно привести моего отца. Родившись в Лондоне в 1935 году, он был ребенком так называемого «Блица»[13]. Когда по всему городу выли сирены воздушной тревоги, он запомнил, как мама несла его к станции метро через дорогу от их квартиры в Ист-Энде. Он запомнил виды горящих зданий, доносившиеся до его ушей крики и вопли спасателей и жертв, запомнил запах чужих тел в давке тоннеля метро, где они укрылись. Чего нет в его воспоминаниях? Он не запомнил страха – страха своей смерти, смерти его родителей или того, что бомба упадет на их дом. Вместо этого он вспоминает, как чувствовал себя в безопасности, устроившись в кругу теплых, надежных рук мамы. Чувство безопасности в раннем детстве дает детям необходимый фундамент доверия и безопасности, необходимый для развития крепких отношений с друзьями и романтическими партнерами.

А теперь вернитесь к воспоминанию о тяжелом событии вашей жизни. Чем младше вы были, тем больше вероятность, что ваши воспоминания будут основаны на реакции ваших родителей и на том, как они вели себя по отношению к вам. Даже когда мы становимся старше, мы склонны тянуться за поддержкой к самым близким людям после важных, тяжелых или травмирующих событий. Психологи называют это поведение «надежной базой» в честь работы доктора Джона Боулби, британского психиатра и психоаналитика, родоначальника «Теории привязанности»[14]. Боулби и его коллеги Дональд Вудс Винникотт и Анна Фрейд, которые, как и мой отец, пережили «Блиц», были теми, кто предположил, что наш детский опыт имеет решающее значение для последующих отношений и благополучия. Согласно теории привязанности, если о наших отношениях в детстве можно сказать, что они были безопасными, надежными, предсказуемыми и полными любви, мы продолжаем верить, что люди, по сути, хорошие, надежные и заслуживают доверия.

Более поздние события могут изменить наше отношение к другим, но Боулби пришел к выводу, что эти ранние «внутренние рабочие модели» обладают наибольшим влиянием и служат своего рода образцом отношений. Проще говоря, то, как с нами обращаются в детстве, влияет на то, как мы относимся к другим или какого отношения ожидаем к себе. Другие теории развития аналогичны идее Боулби. Например, теория социального научения доктора Джеральда Паттерсона (теория лежит в основе программ обучения родителей и GenerationPMTO) показывает, как дети формируют свои представления о поведении через наблюдение, опираясь на свои поведенческие модели: на родителей, своих старших родственников и других значимых взрослых. Согласно этой теории, родители являются основными учителями по предмету «Общение и поведение», наставниками для своих детей на протяжении всего детства, а иногда и в подростковом возрасте.

Являются ли эти отношения улицей с односторонним движением? Нет! Любой, кто был родителем, знает, что наши дети тоже воспитывают нас, часто с самого начала, и особенно когда их темперамент или характер отличаются от нашего. Родители-экстраверты с застенчивыми детьми учатся расширять свое взаимодействие с другими людьми, чтобы помочь своим детям приспособиться к социальным ситуациям. И наоборот, одна супружеская пара рассказала мне, что до того, как у них появились дети, они старательно избегали светских встреч. Вечеринки чересчур громкие, отвлекают и заставляют как-то беспокоиться – так они думали прежде. Но к тому времени, когда их детям исполнилось пять и три, они поняли, что их дети любят веселиться! Оба экстраверта, их сын и дочь, хотели общаться и быть в центре внимания. И родители-интроверты вскоре стали меняться, чтобы приспособиться к социальным потребностям своих детей.

В качестве клинического психолога и исследовательницы семьи я встречалась с тысячами родителей и их детей. Иногда родители приводят ко мне ребенка и характеризуют его как «неуправляемого», «шумного» и имеющего «проблемы с поведением» либо я слышу, что ребенок «очень тревожный», «застенчивый» и вообще «домосед». Но если я понаблюдаю за теми же самыми детьми в другой среде (например, в школе), я увижу, что у них все хорошо. Когда я наблюдаю