– Cambrioleuse, – сказали губы. Один из огромных глаз пронзительно уставился на гостей и, судя по всему, увидел, что они ничего не понимают. Поэтому губы перевели: – Вор.

Губы выплюнули Грозу. Разъярённая горгулья потрясла сложенными крыльями:

– Как ты смеешь?!

Виолетта поражённо отшатнулась. Поспешно обменявшись с губами несколькими репликами по-французски, она повернулась к Бессу:

– Что эта горгулья пыталась украсть? Эти дети – наёмные актёры или что-то в этом духе? За тобой не заржавеет.

Бесс устало потёр лицо:

– Как я уже сказал внизу, произошло что-то ужасное. И нам нужна твоя помощь. Мы, знаешь ли, не для развлечения путешествуем с медведем, оленем и банкеткой для пианино.

Симон, похоже, оскорбился. Он высунул голову из стены и сказал Бессу что-то презрительное, чего никто не понял, кроме француженки. Хеди уже догадалась, что Виолетта явно знает о магии больше, чем среднестатистический трив, но к призраку, внезапно появившемуся из стены её квартиры, женщина явно не была готова и осторожно отступила на несколько шагов.

Ткнувшись носом в голень Виолетты, Стэн сказал:

– Не бойтесь. Он наш друг.

Симон учтиво поклонился и обратился к Виолетте по-французски. В конце концов ему удалось добиться от неё нескольких хриплых приветственных слов. Она боязливо присела на диванчик, посадила Стэна на колени, словно мягкую игрушку, и посмотрела на Бесса:

– Рассказывай всё с самого начала.

Охотник за сокровищами рассказал ей, что магия работает неправильно, все фокусники-маги Великобритании оказались в ловушке, а у ребят исчезла вся семья.

– Все фокусники? – недоверчиво переспросила Виолетта. – Ты наверняка преувеличиваешь. Уже не в первый раз ты рассказываешь байку, чтобы задурить мне голову.

– В этот раз я не вру, Виолетта.

– В этот раз? – Хеди покосилась на Бесса. – А о чём ты соврал в прошлый раз?

– Отличный вопрос, спасибо, – сухо произнесла Виолетта.

В воздухе повисло такое напряжение, что даже Хеди затаила дыхание.

А потом Джелли восторженно пискнула:

– О Боже, да вы были парочкой? А теперь бранитесь, как старые супруги! Круче, чем по телику. Бесс, я и не думала, что ты можешь быть чьим-то кавалером.

– Поверьте мне, он не может. – Виолетта потёрлась щекой о маленького Стэна, который засыпал прямо у неё на руках. – Правда, Юджин?

Юджин? Хеди знала, что Бесс – это, конечно, не настоящее имя охотника за сокровищами, а титул, который принимают все охотники. Но на «Юджина» он точно был не похож.

– А что он сделал такого ужасного? – не унималась Джелли, которую дискомфорт Бесса явно веселил.

– Может, ты ответишь, Ви, раз уж не веришь, что я могу сказать правду? – обиженно произнёс Бесс.

Джелли села рядом с Виолеттой и погладила Стэна по спине.

– Так, Виолетта. Между нами, девочками, – что он такого натворил?

– Он использовал меня, чтобы воровать у моего отца, – враз помрачнев, сказала Виолетта. – У моего бедного отца, который с каждым днём всё больше терял память и ощущение себя. Деменция, понимаете? Это ужасно. Он уже умер, навсегда от неё освободился.

Дуг вперевалку подошёл к ней и взглядом попросил пустить и его на колени. Когда она продолжила рассказ, медвежонок слизнул слёзы с её щёк.

– Мы с Юджином были близки, пока он однажды не украл ценную вещь из дома моего отца. Вы знаете об особых предметах, правильно? Вот такую вещь сделал отец.

– Я знал, что забирать её без твоего разрешения было нехорошо, – сказал Бесс. – Но, Виолетта, ты вообще хоть раз задумывалась, правильно ли я тогда поступил? Представляешь, я поступил правильно! Я сделал мир безопаснее, забрав Ле-Парадокс у твоего отца, когда ему стало хуже. «Ловкость Рук» сохранит его в безопасности. Ты злилась, потому что его болезнь была такой несправедливой участью, и выместила всё на мне.

Хеди ещё ни разу не слышала, чтобы Бесс за один раз сказал настолько длинную да ещё и эмоциональную фразу. До этого дня она даже и не задумывалась, что он может переживать из-за последствий своей охоты на сокровища.

– Что Бесс украл у её отца? – шепнул Стэн Дугу в повисшей болезненной тишине.

Дуг пожал плечами:

– Пару… докс?

– И после того, что ты сделал, ты отправил горгулью снова меня обокрасть? Зачем? – воскликнула Виолетта.

– Я не думаю, что ты согласишься отдать мне ещё одну вещь, принадлежавшую твоему отцу. Но это важная вещь. И, боюсь, у нас нет времени ждать, что ты найдёшь в своём сердце силы простить меня.

Судя по тому, каким ледяным взглядом художница ответила охотнику за сокровищами, ситуация создалась патовая. Если они что-то не поменяют, и поскорее, то ничего не добьются.

Пока Хеди раздумывала, что бы сказать, Спенсер спросил:

– Значит, ваш отец был рукоделом? Госпожа Пал рассказывала нам, что рукоделы живут по всему миру, но мы никогда ещё не встречали других.

– Да, был.

– Но вы разве не хотели последовать по его стопам? – поинтересовался Спенсер. – Я бы пошёл. Я надеюсь стать рукоделом, когда вырасту.

– Моё призвание – живопись, – сказала Виолетта. – А живопись затрагивает больше людей, чем магия. Мне не приходится скрывать своё искусство, как приходилось моему отцу и как обязаны поступать фокусники. А ты уже пошёл в подмастерья к рукоделу?

Спенсер кивнул:

– К госпоже Пал в «Палисаде».

– Ну, это как сказать, – фыркнула Джелли.

– Я подмастерье. Ну, типа.

– Она даёт тебе всякие сломанные вещи.

– Она разрешает мне пробовать разные вещи, – настаивал Спенсер.

– Я однажды встречалась с госпожой Пал, – сказала Виолетта. – Она очень много знает и была очень добра ко мне – я тогда была маленькой. Отец её уважал. А чинить сломанные вещи – это отличный способ учиться.

– Похоже, она тоже попала в ловушку, как и фокусники, – нахмурился Спенсер. – А может быть, и вообще все рукоделы.

Хеди расстегнула рюкзак, достала снежные шары и положила их на кофейный столик.

– Это наш дедушка. А это его сиделка, Ларк. Она случайно оказалась рядом, когда с дедушкой Джоном что-то случилось.

Широко раскрыв глаза, Виолетта наклонилась ближе, чтобы приглядеться к снежным шарам. На её лице появлялись разные эмоции. Печаль из-за горя, постигшего их, изумление – когда ещё увидишь что-то настолько потрясающее?

Бедная Ларк, которая вчера, скорее всего, собиралась пойти домой и почитать какие-нибудь журналы или посмотреть кино, перевернулась на другой бок. Её брошка-дерево была едва заметна – просто пылинка на крохотном шерстяном кардигане.

Дедушка Джон, выпрямившись, лежал на спине. Хеди гнала прочь мысль, что он лежит как в гробу. Увидев, как Виолетта горюет по отцу, Хеди ощутила – слишком рано – ужас от того, что когда-нибудь и ей придётся оплакивать