Шрифт:
Закладка:
– Разве не magnifique[2]? – пробормотал Симон. – Город Света. Его назвали так, потому что он был сияющим маяком просвещения и знаний.
– А я слышал, что в Париже столько фонарей из-за грабителей и воров. Кто-то из королей Людовиков решил усложнить им жизнь, чтобы они не прятались в тёмных переулках, – сказал Бесс.
Он специально спровоцировал горделивого призрака-француза, и между ними завязалась тихая перепалка, которую Хеди проигнорировала. Она предпочитала любоваться шикарными витринами, мимо которых они шли. В одной развесили свечи в виде элегантной изогнутой фигурки, похожей на арфу, в другой косметику разложили в виде многоэтажного торта, в третьей стояли велосипеды, перевязанные огромными подарочными лентами.
Даже маленькие лавочки привлекали внимание своим многоцветьем и вывесками. Некоторые слова были понятны и без перевода: céramiques, barbier, chocolat. Хеди попыталась разобраться, что значат другие слова, изучая витрины. Это помогло чуть-чуть отвлечься от тревоги из-за снежных шаров и пропавшей семьи.
Ещё через несколько улиц Симон вдруг остановился и опустился вниз, сквозь канализационный люк.
– Что такое, Симон? – удивился Спенсер.
Ответа не последовало, и Бесс велел остальным идти дальше, зная, что невидимая нить, связывающая Симона с банкеткой, всё равно заставит призрака последовать за ними. Когда Симон наконец-то снова появился, Хеди поинтересовалась:
– Ты нашёл ещё один штрек?
– Нон, – ответил призрак. – Там был проход в катакомбы. В город под городом.
– Город под городом? А кто там живёт? – спросил Макс.
Симон мрачно усмехнулся:
– Там никто не живёт.
Гроза перелетала с крыши на крышу у них над головами, держась подальше от чужих взглядов. Временами она сбрасывала вниз камешки – просто давая понять, что не отстала.
– Мы уже пришли? – вскоре спросил Дуг.
– Пока нет, – сказал Бесс. – Немного осталось.
– Мои лапы уже устали.
– И мои копыта тоже, – пожаловался Стэн.
Мимо проехал мопед, и Хеди рискнула взглянуть на водителя. Да, тот действительно не поверил своим глазам, увидев их необычный отряд: дети, гуляющие поздно ночью, с банкеткой в руках да ещё и с двумя необычными питомцами. Она присела на корточки и взяла на руки Стэна.
– Я донесу тебя.
– Нечестно! – Дуг плюхнулся на попу прямо посреди улицы. – А я? Стэн у нас самый кроха, но я тоже маленький.
Вздохнув, Бесс подхватил медвежонка на руки.
– Не такой ты и маленький, уж поверь, – проворчал он.
Их путь закончился возле двери, резко контрастировавшей с окружающими её современными витринами. Она была раскрашена каким-то невыразимым, беспорядочным сочетанием цветов – ярко-жёлтым, розовым, бирюзовым. Традиционный песчаниковый фасад здания украшали гигантские скульптуры глаз, носа и губ. Губы располагались поверх глаз и носа. Все скульптуры располагались под очень странными углами, словно их туда наклеил великан с завязанными глазами во время игры на вечеринке.
Бесс подозвал Грозу с крыши и что-то быстро зашептал ей на ухо. Горгулья взлетела к окнам второго этажа.
– Так, – сказал Бесс. – Насколько я знаю, здесь живёт владелица ещё одной Розеттской Мешалки. Только она ни за что мне её не отдаст, поэтому я попросил Грозу как-нибудь пробраться внутрь и… позаимствовать её.
Хеди подняла брови:
– Без ведома владелицы?
– Сейчас не время пускаться в этические споры, Хеди. Ты ведь хочешь спасти свою семью? Если хочешь когда-нибудь стать охотником за сокровищами, тебе придётся принимать весьма творческие решения. В том числе иногда и моральные.
– Значит, хорошо, что я больше не хочу охотиться за сокровищами, – пробормотала девочка, в кои-то веки застав Бесса врасплох. – Магия вызывает лишь проблемы. После того как мы всех спасём, я всё это брошу.
– Кто сказал «этические споры»? – тихо вмешалась Джелли. – Я в них мастер. Причём по обе стороны вопроса. В какой я команде?
Впрочем, для споров времени не нашлось. Спенсер, который не сводил глаз с горгульи, указал пальцем вверх и ахнул:
– Грозу только что проглотили гигантские губы!
Глава 9. Виолетта
– Бесс, что делать? – запаниковала Хеди.
Спенсер невольно отступил на несколько шагов и встал рядом с сестрой.
– На нас напали? Как на тех фокусников?
Бесс еле слышно пробормотал несколько цветистых фраз, но отрицательно покачал головой:
– Не думаю. Но чтобы вернуть Грозу… нам придётся договариваться с хозяйкой.
С лицом приговорённого к смертной казни он подошёл к разноцветной двери и постучал.
Через несколько мгновений раздражённый голос из-за двери ответил что-то по-французски – скорее всего, что-то вроде: «Вы вообще знаете, сколько сейчас времени? Проваливайте!»
– Виолетта, это Бесс.
Из-за двери послышалась ещё более раздражённая и громкая тирада. Хеди не поняла ни слова, но Симон шепнул:
– Месье Бесс, вы уверены, что стоит просить помощи у мадам, которая считает, что встретиться с вами хуже, чем наступить в продукты собачьей жизнедеятельности?
Бесс вздрогнул:
– Виолетта, со мной дети. Им нужна помощь.
Поток слов вдруг прекратился, и дверь на щёлочку приоткрылась. Хозяйка дома выглянула наружу, затем широко распахнула дверь. Она была в пижаме, а на длинных чёрных волосах до плеч виднелись какие-то белые пятнышки – возможно, гипс.
Нахмурившись, она сказала по-английски:
– Какое-то существо попыталось проникнуть в мою квартиру. Полагаю, оно как-то связано с тобой? И ты ещё смеешь заявляться сюда и просить помощи?
– Я бы не пришёл, – вздохнул Бесс, – только вот произошло что-то ужасное… на что я никак не могу повлиять. Можешь нас впустить?
Виолетта резко повернула голову, указав подбородком на детей:
– Твои?
– Нет, – ответил Бесс и, к удивлению Хеди, добавил: – К сожалению.
– Вам повезло, – пробормотала она, обращаясь сразу ко всем ребятам. Уставившись на Дуга, она спросила: – Это ещё что за пёс?
Дуг перевернулся на другой бок на руках Бесса и обиженно пискнул:
– Я не пёс, я медведь!
Виолетта очень старалась найти хоть какой-нибудь повод разозлиться, но всё же не смогла сдержать изумлённого смешка.
– Что ж, в таком случае…
Она шагнула в сторону, пропуская их внутрь.
Дом оказался настоящей мечтой художника. Каждый сантиметр стен, потолка и даже пола был украшен самыми разными изображениями красками, мелками или углём.
– Это ваш дом? Это всё вы рисовали? – восторженно спросил Спенсер.
– Я здесь живу как смотритель. Но квартира не только моя, – ответила Виолетта. – Это художественная студия. Живу здесь, впрочем, только я.
Она провела гостей по спиральной лестнице в свою комнатку наверху. Там были чёрно-белые стены с фотографиями, набросками, скульптурами. Над потолком висела неоново-оранжевая скульптура женщины-пловчихи.
Макс вошёл в комнату и вскрикнул. Гигантская скульптура глаза смотрела на них с улицы через
