– Да-да, конечно. – Пьетро понимает, что сейчас не стоит спорить.

Санитары забирают носилки и выходят. За ними следуют карабинеры. Вдруг тот, что до этого молчал, останавливается.

– Извините, можно воспользоваться туалетом?

– Конечно. – Алессандро ведет его к ванной. И вдруг видит, что пакетик все еще плавает в пузырях воды. Он подскакивает к бачку и резко спускает воду. И выходит, закрыв за собой дверь. – Извините, я совсем забыл, что в этой ванной плохо работает бачок. Пройдите, пожалуйста, в тот туалет, это мой личный.

Проведя его в другой туалет, он закрывает за ним дверь и стоит, как на страже, улыбаясь другому карабинеру. Но тот, заинтересовавшись, устремляется к первой ванной. Алессандро бледнеет. Но Пьетро опережает его: одним прыжком он оказывается между ними.

– Я извиняюсь, но тут действительно неисправен бачок. Через минуту освободится другой туалет. Альфонсо, я хотел бы вас поблагодарить за любезность. Хотите вишни?

– Я не люблю вишню.

Пьетро смотрит прямо ему в глаза. Он никогда не боится. Или, может быть, просто не показывает виду. Это его сильная сторона. Он всегда спокоен, выдержан и часто блефует, даже в очень напряженных процессах. Алессандро со вторым карабинером возвращается в гостиную.

– Спасибо.

Альфонсо в последний раз с подозрением смотрит на Пьетро и Алессандро.

– Не заставляйте нас возвращаться. Если мы придем еще раз, мы будем с ордером… – И они выходят, громко хлопнув дверью.

Алессандро выходит на террасу. Соседи потушили свет, легли спать. Алессандро смотрит вниз и едва различает отъезжающую скорую помощь и машину карабинеров. Он уходит с террасы.

– Молодцы. Если вашей целью было устроить мне ночь ужасов, вы преуспели.

– Это можно использовать для какого-нибудь нового ролика.

– Пьетро, мне не смешно. Давайте уходите. Уже половина четвертого, мне надо поспать. Завтра у меня в полдевятого важное совещание, я даже не знаю, о чем речь. Забирайте русских подруг и идите на все четыре стороны.

– Ну не заводись, а то у нас комплекс вины начинается…

– Хм, – говорит одна из девиц, – а у нас гость – это святое.

– Ну вот, когда приедем снимать фильм в Россию, все будет по-другому; а пока мы здесь. И никто тут не виноват. Просто мне действительно надо поспать… прошу вас.

Андреа подходит к Алессандро:

– Прости, что я устроил этот дебош, я просто хотел произвести на них впечатление…

– Да ладно, я рад, что тебе лучше.

– Спасибо, Алекс, правда спасибо!

И вот эта странная компания наконец-то уходит. Прежде чем лечь, Алессандро заходит в тот якобы не работающий туалет. Пакетика уже не видно. Он хорошенько моет все вокруг. Никаких следов. Он выключает свет и идет в спальню. Снова вытягиваясь на кровати, он думает: «Ну и вечерок… Интересно, где сейчас Елена…» И с этой последней мыслью Алессандро засыпает.

Глава одиннадцатая

Она сидит в комнате цвета индиго.

Вот уже больше двух месяцев она сидит так, опершись на стол. Перед ней – закрытый ноутбук серого цвета, покрытый пылью, экран 15'. Ну что, открыть его? Девушка обходит со всех сторон этот загадочный компьютер. Как можно забыть у мусорного ящика ноутбук? То есть нужно быть просто росомахой какой-то. Кстати, а почему говорят: росомахой? Они что, глупые? По-моему, совсем нет. Они же такие быстрые, лазают по деревьям… Короче, тот, кто забывает ноутбук возле бачка, – полный дебил. Девушка усаживается за стол. Открывает компьютер. Внизу, рядом с монитором – наклейка. «Ансельмо 2». Быть того не может. Обычно здесь пишется название компьютера. Это что, имя хозяина? Ну и ну. Она нажимает кнопку включения. Но он же не мой… может, не стоит… Но если не включить, как узнать, чей он, чтобы найти хозяина? Голубой экран Windows загорается с обычным своим звуком. Блин. Он даже пароль не ввел. На экране – закат солнца над морем. Несколько иконок. Она пробует открыть Outlook. Любопытно. Посмотрим его почту. Писем немного. Среди уже открытых многие отправители названы «Издательство». Это писатель? Мужчина или женщина? Есть еще – «Офис». Среди имен – Джулио, Серджо и разные никнэймы. Приветствия, ссылки, анекдоты, видео. Несколько приглашений. Посмотрим теперь посланные. Много – в это издательство, остальные – тем же, что писали ему. Одно женское имя встречается чаще других. Карлотта. Все отправленные письма подписаны «СтеXXХ». Ну слава богу, его имя не Ансельмо 2… Она открывает еще одно письмо. Стефано. Значит, мужчина. Вот еще одно: «Привет, я тебе весь день звонил, у тебя был выключен телефон. Могу я иметь честь пригласить тебя в субботу на ужин? Я был бы счастлив». Счастлив. Мужчина. Иметь честь? Что за манера говорить? Я совершаю преступление. Нарушаю неприкосновенность личности. Да нет же, я нарушила только неприкосновенность ящика. Я просто подглядываю. Нет, подчитываю. Она ухмыляется про себя. Потом скользит вниз, в «Документы». Посмотрим! А, фото. Она открывает желтую папку. Множество фотографий пейзажей, животных, лодок. Ни одного человека, ни одного лица. Ну, хотя бы порнухи нет. Она возвращается на рабочий стол. И замечает иконку «Мартин». Может, так его зовут. Она открывает папку. Там несколько файлов в Word. Она кликает на первый попавшийся.

«…Она слишком долго пыталась примирить его наивную и сбивчивую речь с теми мыслями, что читала она на его лице. Она никогда не видела у мужчин столь завораживающего взгляда. Это был взгляд человека, способного на все. И как мало он сочетался с беспомощными словами, что он произносил».

Что это? Книга? Так он пишет? Девушка закрыла файл.

Еще есть файл от издательства. Она открывает и его.

«И ему вспомнился весь реальный мир: земля, корабли, моряки, женщины, – и этот мир сливался с тем новым миром, который он для себя открыл. Он поразился, поняв, что эти два разных мира имеют общие точки соприкосновения».

Однако… Неплохо. Два разных мира. Она закрывает файл и выключает компьютер. И вдруг ощущает, как в груди ее возникает необъяснимое волнение. В ней растет любопытство. Она возбуждена до предела: как бы оказаться в другом мире. Это то, о чем она давно думала, от чего у нее кружилась голова. И девушка впервые улыбнулась. Глава двенадцатая

Здравствуй, мир. Ники потягивается. Могу я сегодня рассчитывать на подарок от тебя? Мне хотелось бы, встав с постели, обнаружить здесь розу. Только не красную. Белую. Чистую, как лист бумаги, на которой я заново начну писать свою жизнь. И эту розу