идея. Мы думали о ней всем отделом.

– Но почему-то ты одна её защищала. Никто даже и словом не поддержал.

– Потому что это было не обсуждение, а какие-то петушиные бои, – не сдержалась я, глянув в сторону террасы. – Это обязательно?

– Я не вправе распоряжаться свободным временем сотрудника. Это твой выходной день.

Я посмотрела на Абрама и тут же об этом пожалела. Его посуровевший взгляд уже был устремлен в телефон, который, вероятнее всего звонил и был в бесшумном режиме. Зато вспышка сверкала без остановки. Отвечать, по всей видимости, он не спешил, а возможно, что просто ждал, когда я уже приму решение и наконец покину его кабинет.

– У меня есть время подумать?

– Это так сложно решить? – поднял он на меня глаза. – Я думал, все девушки любят светские мероприятия и вспышки фотокамер.

– Я – не все девушки. – Возможно мне показалось, но уголки его губ вздрогнули… Я поднялась, в очередной раз понимая, что у нас с Абрамом не получается конструктивный диалог. – Я подумаю и сообщу о своем решении Арсению.

Абрам даже не моргнул и глазом. Закрыв за собой дверь, я ощутила настолько мощную волну облегчения, что даже ноги стали ватными. Всего пять минут в его присутствии, а у меня уже не было сил! Да он же настоящий энергетический вампир!

– Так и что? – встретил меня Стас, заглядывая в глаза. – У нас будет дружеский ужин в японском ресторане или настоящее свидание, после которого мы окажемся в одной постели?

– Дурак, – улыбнулась я, пихнув его в плечо. – С тебя ужин, ловелас!

– А я тебе говорил! – засмеялся он. – Тебя невозможно уволить, Николь! Ты слишком красивая.

Я покрутила пальцем у виска и только плюхнулась в свое кресло, как мимо нас прошел Абрам, оставляя позади себя леденящий аромат уверенности и свободы. Его взгляд задел меня, бегло оцарапал.

Мои щеки моментально вспыхнули.

7

Я подъехала к воротам элитного дома, в котором жили родители, когда часы показывали без пяти минут семь. Вообще-то у меня был пропуск, но я не считала, что имею право въезжать на территорию, которую не считала своей. Я не знала, к чему готовиться, не понимала, что меня ждет и точно не собиралась здесь задерживаться, но я не могла приехать с пустыми руками. Вытащив бумажный пакет с коробкой вкуснейшего и излюбленного торта мамы, я закрыла машину и направилась к калитке с видеодомофоном. Вечерний морозец покусывал мои щеки. Я бегло набрала нужный номер квартиры на сенсорном циферблате и стала слушать громкие продолжительные гудки из динамика.

– Николь! Доченька! – воскликнула мама радостным голосом. – Проходи!

Сверкающий лифт с ненавязчивой музыкой доставил меня на седьмой этаж. На площадке, больше похожей на галерею, было всего две квартиры и каждая имела второй этаж с тремя спальнями и личным зимним садом. Я давненько не была здесь и даже не испытывала слабой толики тоски.

– Николь! – Мама открыла тяжелую массивную дверь с умным замком. На ней был сверкающий сиреневый костюм, а светлые длинные волосы спадали плавными локонами на узкие плечи. Мама всю жизнь следила за своим питанием, регулярно занималась аэробикой и традиционно раз в месяц навещала кабинет косметолога. Она выглядела изумительно для своих пятидесяти шести лет. – Проходи, милая! Проходи!

– Привет, – постаралась я улыбнуться. – Прекрасно выглядишь, мам.

Она поцеловала меня и забрала пакет с тортом. Отставив его в сторону, она с подозрительной спешкой помогла мне снять шубку из искусственного меха.

– Мам, что происходит? – спросила я, заглядывая в её глаза. – Случилось что-то серьезное?

– Можно сказать и так, – улыбнулась она. – Пойдем в гостиную? Не стой на пороге! Ничего плохого не случилось, поверь! Пойдем же!

В гостиной были наши родственники и близкие друзья родителей. Массивный обеденный стол на двенадцать персон, закуски, дорогое шампанское – всё, как и всегда по особым случаям. Мама уже поставила высокую ёлку рядом с широкой закругленной лестницей и украсила белыми огоньками светлые глянцевые перила.

– Красиво, – сказала я, но мама не услышала.

Она поспешила к отцу, который стоял в компании своего младшего брата и двух верных друзей у обновленного бара. Когда она сказала ему, что я здесь, у моего отца не вздрогнул ни один мускул. Я отвернулась.

– Привет, Николь.

София улыбалась. Я не видела сестру несколько лет при том, что мы обе жили в одном городе. Единственное, что нас отличало друг от друга, так это цвет волос и наличие у меня родинки над губой. София с шестнадцати лет превратилась в блондинку и по сей день ею оставалась.

Я холодно кивнула в ответ, заметив любопытные взгляды родственников. Стать свидетелями нашей встречи для них – настоящее событие. Сенсация! Я ругала себя, что с такой легкостью купилась на просьбу мамы. В её голосе я отчетливо слышала мольбу о помощи, но теперь, вижу, что это был всего лишь отвлекающий маневр. Она улыбалась, смеялась, как и всегда ловила комплименты, а отец – хозяин, босс, любящий муж, о котором другие женщины могли только мечтать. Ну да, как же.

– Как поживаешь, Николь? – не унималась моя сестра. – Ты отлично выглядишь. Мы все очень рады, что ты смогла приехать. Мама столько раз приглашала тебя…

– Что происходит? – перебила я, устав от лживой любезности. – Здесь какой-то праздник или просто веселые поминки?

– Мама тебе не говорила?

Улыбка, которую долгие годы София с успехом практиковала на мне, трещала по швам от фальши. Люди часто так делали, когда знали что-то такое, от чего у других могла упасть челюсть. И они поджидали самого удобного момента, чтобы сообщить об этом.

– Разговор ни о чем, – бросила я взгляд в сторону. – Я пошла отсюда.

– Постой, Николь! – София взяла меня за руку. – Пожалуйста, останься. Мама так ждала тебя. Я ждала тебя. Мы столько лет не виделись.

– Девочки, что тут у вас? – подошла к нам мама. Я с трудом сдерживала раздражение. – Валентина уже достала мясо из духовки…

– Мама, – посмотрела я на нее, – зачем ты позвонила мне и сказала приехать?

– Я пригласила тебя на праздничный ужин в кругу семьи и самых близких.

– Ты ничего не говорила о семейном ужине. Ты сказала, что о «случившемся» не сообщишь по телефону. Что происходит?

Она видела, что я теряла терпение. Как бы я не убеждала себя, что укоризненные взгляды родственников не имели на меня никакого воздействия, мне было неприятно. Чертовски неприятно, потому что в их глазах я была неблагодарной предательницей, которая наплевала на всё, что делала для нее семья.

– Пожалуйста, присаживайтесь за стол! – объявила мама, с улыбкой гостеприимной хозяйки. – Ужин уже готов и будет нехорошо, если он остынет. Зайдем в кабинет? –