А вот слова ее в голове всплывают…

И как раз в тот момент, когда вижу перед собой того, кто силой затащил меня в пустой кабинет истории.

Парня из той самой, третьей категории. Потому что, в самом деле, “не дай Бог”…

Не дай бог попасться ему на пути. Не дай бог, чтоб он обратил на тебя свое внимание, заинтересовался… Не дай Бог, короче…

— Привет, малыш, — Лис, не отпуская моего запястья, легко прислоняет к стене спиной, нависает сверху, улыбается, как сам дьявол во плоти: ехидно и невероятно завлекательно.

Я с каким-то отстраненным обреченным вниманием смотрю на его красивые губы, сейчас растянутые в усмешке, холодной, ленивой. Развратной.

В глаза боюсь смотреть. Там сам ад.

И ответить ничего не могу, настолько в ступоре, в шоке.

Мы, вроде бы, в общественном пространстве, буквально за стеной бурлит жизнь… И в то же время, вокруг нас словно спрессовывается мир, становится маленьким, душным.

Или это мне душно внезапно?

— Почему вчера убежала? — продолжает допрос Лис, наклоняясь еще ниже, чуть ли не касаясь губами моего виска.

Я буквально обмираю от этого движения, от его неприкрытой… жадности?

— Я… не убежала… — голос у меня похрипывает, а в душе — невероятное удивление от того, что мозг вообще способен генерировать фразы и выдавать их словами через рот. Я отчего-то была уверена, что сейчас эта опция мне явно недоступна. А тут надо же… Говорю! Да еще и вполне уверенно! Чудеса, да и только…

— Вот как? — ох… Он губами по виску ведет! Горячо! До дрожи! И не отодвинуться, держит же по-прежнему, не пускает! И даже, кажется, еще сильнее прижимает! — А почему не остановилась, когда я приказал?

Приказал…

Новости какие интересные! А с чего это ты мне приказываешь?

— А с чего это ты мне приказываешь? — выпаливаю я и тут же испуганно замолкаю, осознавая, что мозг, оказывается, все-таки не участвует в беседе. Иначе бы у меня эти слова хоть где-то задержались, не выпрыгнули бы на волю! Это же ужас, так с ним разговаривать! Нарываться! Лис — тот еще мстительный ублюдок, это я уж успела узнать за короткий период учебы.

Лис, кажется, тоже немного обескуражен моими словами, ему явно никто до меня так не говорил… Наверно, думает, не подвел ли его слух…

— То есть… — я решаю быстренько смягчить свою грубость, начинаю торопливо бормотать, отворачиваясь в сторону, чтоб не смотреть в жуткие холодные глаза, — я хотела сказать, что я ничего не слышала… И что я тебя вообще не знаю… И просто домой… Поехала… Ах!

Последний возглас вырывается помимо воли, потому что Лис, пользуясь тем, что я отвернулась в сторону, внезапно впивается в мою беззащитную шею грубым, болезненным поцелуем, больше похожим на укус!

Меня ровно в то же мгновение, как его губы касаются кожи, выгибает, словно в судороге. Вытягиваюсь в струнку, по-прежнему прижатая его тяжелым телом к стене, пробивает дрожь такой силы, что не могу удержаться, цепляюсь за плечи жадно целующего парня, боясь рухнуть к его ногам, словно добытая в бою пленница.

Лис понимает мой порыв совершенно неправильно: радостно рычит и усиливает напор! Втискивает меня в стену, жарко и безумно целует везде: шею, поднимается к скуле, прикусывает несильно, но чувствительно, затем спускается снова вниз, дергает ворот рубашки, обнажая ключицу и стремясь оставить там побольше горячих, обжигающих просто поцелуев.

Я не могу ему сопротивляться, полностью деморализованная, перепуганная. Ощущаю себя мягкой игрушкой-антистресс, которую жестоко и с наслаждением жамкают, мнут, сжимают!

Из горла только непонятный слабый писк вырывается, очень глупый и однозначно позорный.

А еще, судя по всему, возбуждающий, потому что Лис радостно сопит, тиская меня уже совсем жестко, а лапы его перемещаются под мою юбку!

Чувствую его горячие пальцы на своей ягодице… И не только там!

Боже, да он сейчас в трусы мне заберется!

И вот тут-то, наконец, я прихожу в себя!

Голова все еще кружится, потому что Лис определенно знает какие-то точки на теле девушек, отключающие сознание. Мой разум все еще затянут пленкой стыдного, такого неправильного возбуждения, но руки действуют четко.

И ноги тоже.

У нас разная весовая, но помогает то, что Лис не ждет от меня сопротивления.

И потому страшно удивляется, когда его получает!

У него вообще сегодня, похоже, много открытий чудных будет!

19

— Сдурел? — сурово, хоть и крайне нервно спрашиваю я у согнувшегося в три погибели Лиса.

Предусмотрительно отпрыгиваю на самое дальнее расстояние, к окну, и тут же жалею, что рванула не в ту сторону.

До двери теперь очень далеко, да и Лис как раз на половине пути раскорячился. Конечно, он сейчас сильно занят, пытаясь найти способ заново дышать без боли в яйцах, но гарантии, что снова не поймает меня, пока буду пробивать себе путь к свободе, никаких.

Потому придется разговаривать.

И следить, чтоб ближе, чем на расстояние двух метров, не подобрался.

— Ты-ы-ы… — Лис, чуть справившись с первой болью внизу живота, выдыхает злым хрипом, — охуеть…

— Это ты… Того самого… — повторить его грубость я не могу, но отвечать что-то надо, я же сейчас, типа, в выигрышной позиции, дала отпор!

Хотя все равно ужасно страшно и непонятно, как отсюда выбираться.

На всякий случай, я отхожу еще дальше, так, чтоб между нами был стол преподавателя, складываю руки на груди, сдуваю волос, упавший на лоб из разворошенного хвоста.

Вот уж Лис волю лапам своим дал, на голове наверняка жуть!

— Сейчас здесь пара будет, надо идти! — говорю я, пытаясь выстроить фразу так, чтоб Лис не понял, что я со страху сейчас умру.

Просить его выпустить меня нельзя, чувствую, что это будет проявлением слабости, и только обострит и без того слишком уж острую ситуацию.

Лис с трудом разгибается, сверлит меня взглядом, в котором вообще никакого похотливого флера уже нет. Только ярость. Гнев. И жажда мести.

Ого, я умудрилась разозлить самого злопамятного и бешеного придурка универа! С ума сойти, я молодец!

— Сюда никто не зайдет, мелкая ты дрянь, — шипит он, и красивое надменное лицо искажается от ярости, — и ты отсюда не выйдешь, пока не извинишься.

— За что? — я так удивляюсь, что теряю бдительность и не сразу реагирую на мгновенное перемещение Лиса в мою сторону.

Только в последний момент, ойкнув, отпрыгиваю вправо, и Лис хватает пустоту, по инерции заваливается на стол, с грохотом скатывается