тому дорогу

Не захотел – а сжег.

Гори, гори ясно,

Чтобы не погасло,

Чтобы не напрасно —

Высоко и красно!

«Стихи – какие там стихи…»

Стихи – какие там стихи?

Обыденность, я захлебнулся.

Как вечера мои тихи,

Я в дом родной издалека вернулся.

Мой дом родной – и не родной,

Родные, вы не обижайтесь

И не расспрашивать старайтесь,

Не вы, не вы тому виной.

Мой дом родной – и не родной,

Я узнаю твои приметы,

Опять встают передо мной

Твои заботы и предметы.

Я разговоры узнаю

И слушаю – не удивляюсь

И хоть душою удаляюсь

В квартиру старую мою.

Она была нехороша,

В ней странно все перемешалось.

Она подобьем шалаша

В дому арбатском возвышалась.

Мы жили в этом шалаше —

Сначала вроде странно жили,

Хотя поссорились уже,

Но все-таки еще дружили.

Вся неумелость этих лет

И неустроенность уклада —

. . . . . . . . . . . . .

За то благодарить не надо…

И жизнь поэта тяжела

И прозаична до предела,

И мечешься как обалделый

Чредою лет – одни дела.

«За стеною, на баяне…»

За стеною, на баяне —

«Степь да степь кругом…».

Что тоскуешь, окаянный,

И о ком?

За стеною пальцы бродят

Не наверняка,

По слогам выходит вроде

Песня ямщика.

Только я глаза закрою —

Степь кругом да степь.

Если петь дано по крови,

Я сумею спеть.

Долги

Живу веселым, то печальным

В квартале экспериментальном.

Горжусь я тем, что наши власти

На мне испытывают пластик.

А больше мне гордиться нечем,

Да я ничем и не горжусь —

Ем по утрам с картошкой лечо,

Воспоминаю и тружусь.

Труды приносят мне долги,

Отдохновенья не приносят.

Долги построились в полки,

Приказа ждут и крови просят.

Я к ним покорно выхожу

И руки кверху поднимаю,

Я их прекрасно понимаю,

Но выхода не нахожу.

Я говорю им – до утра,

Ну что вам стоит, подождите,

А утром я скажу – простите,

Я вас обманывал вчера.

Три посвящения Пушкину

1

Люблю державинские оды,

Сквозь трудный стих

Блеснет строка,

Как дева юная легка,

Полна отваги и свободы.

Как блеск звезды,

Как дым костра,

Вошла ты в русский стих беспечно,

Шутя, играя и навечно,

О легкость, мудрости сестра.

2

Влетел на свет осенний жук,

В стекло ударился, как птица.

Да здравствуют дома, где нас сегодня ждут!

Я счастлив собираться, торопиться.

Там на столе грибы и пироги,

Серебряные рюмки и настойки,

Ударит час, и трезвости враги

Придут сюда для дружеской попойки.

Редеет круг друзей, но – позови,

Давай поговорим, как лицеисты, —

О Шиллере, о славе, о любви,

О женщинах – возвышенно и чисто.

Воспоминаний сомкнуты ряды,

Они стоят, готовые к атаке,

И вот уж Патриаршие пруды

Идут ко мне в осеннем полумраке.

О собеседник подневольный мой,

Я, как и ты, сегодня подневолен.

Ты невпопад кивай мне головой,

И я растроган буду и доволен.

3

Вот человеческий удел —

Проснуться в комнате старинной,

Почувствовать себя Ариной,

Печальной няней не у дел,

Которой был барчук доверен

В селе Михайловском пустом,

И прадеда опальный дом

Шагами быстрыми обмерен,

Когда он ходит ввечеру —

Не прадед – Аннибал-правитель,

А первый русский сочинитель

И – не касается к перу.

Утро

Не верю ни в бога, ни в черта,

Ни в благо, ни в сатану,

А верю я безотчетно

В нелепую эту страну.

Она чем нелепей, то ближе,

Она – то ли совесть и бред,

Но вижу, я вижу, я вижу

Как будто бы автопортрет.

«Бывают крылья у художников…»

Бывают крылья у художников,

Портных и железнодорожников,

Но лишь художники открыли,

Как прорастают эти крылья.

А прорастают они так:

Из ничего, из ниоткуда,

Нет объяснения у чуда,

И я на это не мастак.

«Я иду по городу…»

Я иду по городу —

Мысль во мне свистит:

Отпущу я бороду,

Перестану пить,

Отыщу невесту,

Можно – и вдову,

Можно – и не местную,

Клавой назову.

А меня Сережей

Пусть она зовет,

Но с такою рожей

Кто меня возьмет?

Разве что милиция,

И пешком – под суд.

За такие лица

Просто так берут.

Да, дошел до ручки,

Да, теперь хана.

День после получки,

Денег – ни хрена.

Что сегодня? Пятница?

Или же четверг?

Пьяница, ты пьяница,

Пропащий человек.

Может, мне податься,

Скажем, во Вьетнам?

Да война там кончена,

И порядок там.

Ну а если в Чили?

С хунтой воевать?

Ведь меня учили

В армии стрелять.

Ночью на заборе

«Правду»