бомбят Донецк, Горловку и Макеевку. Взрывы слышны в любой точке города. Продолжаются бои в аэропорту. Фашистские ВСУ осаждают снарядами Свято-Иверский женский монастырь, находящийся в аэропорту Донецка, бомбят храмы и строения монастыря. В монастыре находится икона Иверской Божией Матери, имеющей второе название «Вратарница».

В Луганске войска укровермахта перешли в наступление: нацгвардейцы взяли штурмом 32-й блокпост армии Луганской Республики на Бахмутской трассе. Ополченцы, потеряв в живой силе и технике, оставили блокпост. В укроСМИ коварное нападение во время перемирия вышло под победными заголовками и с разъяснениями в статье: «Для обеспечения безопасности от действий пророссийских террористов были проведены рейдовые мероприятия… Освобожден от террористов очередной блокпост». В ответ войска ЛНР взяли в окружение 32-й блокпост, а с ним еще три, загнав в котел около полутора сотен фашистов. Снаружи укры пытаются деблокировать котел, неся значительные потери. Взят в плен командир батальона нацгадов, уничтожено несколько единиц бронетехники. Успешные боевые действия ведут казаки, отряд командира с позывным «Хулиган» и группа быстрого реагирования Бэтмана.

В Мариуполе – террор украинскими военными мирного населения. Все чаще поступают сообщения об изнасилованиях, включая несовершеннолетних. Была изнасилована восьмиклассница, она поступила в местную больницу с разрывами внутренних органов. Среди населения зреет бунт: местная милиция отказывается принимать заявления от пострадавших, тогда как в больницах находятся десятки изнасилованных женщин.

Трое бойцов нацгвардии Украины сбежали из расположения части и пришли на блокпост к ополченцам ЛНР. Ополченцы приняли перебежчиков в свои ряды.

20 октября

Донецкая Народная Республика

Во исполнение Минских договоренностей войска Украины нанесли по Донецку два ракетных удара «Точкой-У». Ранено около десяти мирных жителей. Первым выстрелом метили в Дом правительства в час, когда шло заседание, да промазали. Вторая ракета упала рядом с «Донбасс Ареной». Взрывной волной с верхнего яруса выдавило несколько секций остекления. Девчушка-подросток бежала спрятаться в подтрибунном помещении, споткнулась, и это ее спасло: металл и стекло рухнули в сантиметрах от головы.

Значительно усилился обстрел Донецка. Ракеты и снаряды падают на город всю ночь. В Макеевке падают ракеты «градов», по ночам слышна пулеметная стрельба и взрывы. На сам Донецк падают «Точки-У» и фосфорные боеприпасы. Попадание в коксохимический завод «Точкой-У».

С утра артиллерия укровермахта нанесла серию ударов по аэропорту и району железнодорожного вокзала. Затем с направления поселка Пески группа нацгадов, усиленная двадцатью единицами бронетехники, предприняла попытку прорыва на территорию аэропорта. В ходе ожесточенного боя каратели были изрядно потрепаны, большая часть бронетехники повреждена или уничтожена, а сами атакующие отступили.

Продолжаются бои под Бахмуткой и Счастьем. Под напором укров силы ополчения разжимают кольцо на Бахмутской трассе. Обстрелы укрофашистами артиллерией населенных пунктов: Савелевка – «грады»; Марьинка – передвижная группа САУ; Докучаевск – тяжелые минометы; Каменка, Кумшацкое, Круглик и Стрюково – минометы. Разрушены жилые дома. А впереди зима.

На границе обеих республик неизвестные в форме бойцов ЛНР, бригады Мозгового «Призрак», ночью подъехали на скорой помощи к двум блокпостам ополчения ДНР, вырезав полностью два наряда.

Луганская Народная Республика

Новоайдарский район – укроСМИ рапортуют о взятии поселка Крымское «без единого выстрела». Массированный артиллерийский удар карателей по железнодорожной станции Байрачки. Атака с применением бронетехники блокпоста ополчения в районе Новогригоровки. В поселках Златоустовка и Новотроицкое каратели из батальона «Азов» совершили грабежи у местного населения, преимущественно забирали спиртное и продукты питания.

Это – фашисты! Превзошедшие всех смертных в преступных делах. С ними нельзя договариваться. Их ничто не насытит, кроме земли. Их нужно всегда убивать.

«Пристань отчаяния»

Находка со своими бойцами вернулся от Севера через неделю. Вернулся сияющий, как врата рая. С новыми рассказами, как они всыпали укропам, и с документальным видео этого боя; где только слышно, как в поле стучит пулемет? да видно, как с неба приземляются мины, а больше ни черта не понять.

Мы уезжаем следующей партией: я, Доктор, Орда, Сапожник, Связист. Каждый не ходит – летает с вещами от комнаты до машины: а вдруг переменит решение Сочи… Даже старый Орда прыгает на плацу молодым петухом.

И вот мы снова валяемся на полу в салоне «газели», когда Карабах гонит машину к Северу. Казак давно вышвырнул стулья, взятые нами с бензозаправки. В динамиках орет музыка, и изредка из кабины долетают слова Карабаха: «Зарядить оружие!», «Быть готовым на ходу прыгать!», «На предохранитель!»

Далеко позади остался Донецк.

Уже в сумерках мы высаживаемся у огромного особняка с края деревни. Железный, порушенный во многих местах забор, заброшенное хозяйство двора: тракторные колеса, тросы, тазы и бидоны, лопаты и грабли, картофельная ботва, обугленный, с запахом гари пень да серый осенний туман над убранным полем.

Карабах выгружает на землю колбасу и консервы, хлеб и патроны – не с пустыми руками пришли. Во дворе в бурых «горках», за плечом автоматы, стоят ополченцы. Сразу выделяется один – в казачьей папахе, с черной завитой бородой, разговорчивый и радушный.

– Японец, – подходит он к каждому и по-особому, принятому лишь на этой войне обычаю протягивает руку, согнутую в локте. – Ну шо, ребята, располагайтесь… Сейчас поужинаете, плов зараз у нас подошел.

– Два к Стоматологу, два здесь у Японца, один к Синему, – делит Орда нашу группу по линии передовой. – Пойдешь к Синему, – отправляет он меня в путь, о котором уже рассказал мне вернувшийся с Находкой Шайтан: «Вот где пропасть!..

Вот где болото!.. Это они там, Находка да остальные, с укропами воевали, а я был у Синего… За горами, за лесами, за черным погорелым лесом жил Синий… Это край мира. Я, знаешь, что слышал там по ночам? Вой Цербера…»

«Значит, к Синему. Куда ворон костей не носил, – думаю я, ругнув Орду черным словом. – Ну, вспомню тебе еще…»

Карабах высаживает меня в полную тьму – не видно рук, поднесенных к лицу. Кто-то впереди зажигает карманный фонарик.

– Откуда?

– От Сочи.

– Иди прямо.

В глаза лезут ветки деревьев. Иду, закрыв ладонью лицо. Прямо во мраке, как вход в другой мир, открывается дверь в небольшую избу. Да не изба – только три на три комната, с телевизором да диваном. На полу настелены одеяла, наглухо закрыто окно, тумбочка – что-то вроде стола. На ней огромный таз жареной рыбы с ломтями хлеба. Сидят перед телевизором трое бойцов.

– Курить – на улицу! – отправляет один другого к дверям. – Я Хомяк, – встает он мне навстречу. – Это Кеша со Щукой. – Он пододвигает мне рыбу: – Бери, ешь. После поговорим…

У рыбы особый невыносимый речной