– Ваша дочь. Где она?

Женщина умолкла, захлебнулась воздухом, словно густым пенобетоном. Лев видел, как на пол течет ее слюна. Его свободная рука, сжимающая в кармане подаренный нож, одеревенела.

Их пустят в расход. Получат то, за чем пришли, и застрелят без колебаний. Лев только сейчас почувствовал остывающие слезы на щеках. Он умрет здесь, на ковре чужой квартиры чужого килоблока.

Ликвидатор спросил снова, и со стороны могло показаться, что он вот-вот вырвет руку несчастной. Вой, уже не крик, куда страшнее крика, куда страшнее любого звука, который способен издать человек, вернул Льва к реальности.

– Хватит! Пожалуйста, прекратите, – выдавил он и зашипел от боли, когда подошва сильнее впилась в кожу.

Юля дернулась и непременно бы упала, не поддерживай ее ликвидатор.

– Я знаю, знаю где! – выпалил Лев. – Знаю, где девочка.

– Говори.

– Пообещайте, что отпустите… отпустите меня.

– Скоти-ина, – простонала Юля, затрепыхалась с новыми силами. – Убью-ю.

И снова взвыла от боли.

– Говори, – повторил ликвидатор.

– Мне нужны гарантии, – сказал Лев.

Он больше не может слышать это. Он должен уйти.

Ликвидатор над ним расстегнул кобуру.

– Говори.

– Да ничего… ничего он не знает. – Голос Юли взметнулся и ослаб. – Пристрелите вы его уже нахер.

– Забираем их, – сказал боец, державший женщину. – Весь этаж на уши поставят.

– Нет-нет-нет! – закричал Лев.

О ликвидаторах ходило много баек и слухов. Но вот о тех, кого они забирали и кто смог вернуться, – никогда.

– Я скажу, скажу… – Лев осекся, когда понял, что на его запястье больше ничего не давит.

Открыл глаза, чтобы увидеть, как Митяй держит ликвидатора за шею сзади. Дрель в руках Валеры. Услышать звук, с которым сверло толщиною в палец входит прямо в черный противогаз. Почувствовать горячую кровь на своем лице.

Наверное, попытайся Лев Николаевич впоследствии припомнить события следующих двадцати секунд, разложить по кадрам, как фотокарточки после проявки, у него бы и получилось. Но в тот момент все сжалось в единую точку, в одно деление на циферблате, и все, на что хватило Льва, – не оставаться на месте.

Второй ликвидатор успел выстрелить прежде, чем Юля повисла на его руке. Лев прополз разделявшие их пару шагов и вогнал нож в черный сапог. Над головой раздался крик, и боец завалился назад, увлекая женщину за собой. Она вцепилась в противогаз, стянула тугую резину с головы.

Бритоголовый парнишка, едва ли двадцати циклов от роду, орал и брыкался, но Лев крепко держал его за здоровую ногу, а на руки бойца уже навалился подоспевший Валера.

Юля ухватилась за рукоять все еще торчащего в сапоге ножа, надавила.

– Зачем вам моя дочь? Куда вы ее забираете?

Лев видел стиснутые зубы ликвидатора. Тот дышал часто, будто пытаясь догнать биение сердца. Юля провернула нож.

– Зачем вам дети? Куда вы их забираете?

Она все спрашивала и спрашивала, не выпуская липкой рукояти. Ликвидатор дергался и бился головой о пол.

– Пожалуйста, пожалуйста… – шептал Лев Николаевич. Трясся всем телом, все еще держа вторую ногу, глотал густую слюну с привкусом соленого железа. – Прошу, хватит.

– Говори, сука!

– Не даст… – По лицу ликвидатора прошла судорога. Он замер, будто прислушиваясь. – Оператор мне не даст.

– Что? Что такое оператор?

Парень дернулся сильнее обычного, стукнул затылком о пол, и его тело ослабло. Лев наконец смог разжать хватку. Он отполз к кровати, не сводя взгляда с человека в комбинезоне.

Впился зубами себе в ладонь – захотелось вновь почувствовать боль. Может, хоть тогда это все окажется не реальным. Может, тогда он проснется.

***

Никак не получалось утереться. Платок насквозь промок, но стоило коснуться бровей или волос, и на пальцах оставались яркие капли.

Под стук сердцебиения в ушах Лев Николаевич вновь обвел взглядом комнату.

Мелкие, как из распылителя, брызги крови налипли на обои, стекали по дверным откосам, пропитали ковер. Кровь текла из дыры в черном противогазе, окрасила сверло брошенной рядом дрели.

Кровь застыла на лице Митяя, окружила развороченную пулей голову ореолом вперемешку с мозгами, осколками черепа и скальпа.

Лев с трудом сглотнул подступивший к горлу горький ком. В затылке потяжелело, захотелось откинуться, прикрыть глаза, чтобы приостановить кружение стен.

– Дела-а, – Валера первым прервал тишину.

Бурое пятно расплылось на его гимнастерке. Папироса в зубах, с которой он просидел несколько минут, так и осталась не прикуренной. Юля замерла, обхватив руками ноги и уткнувшись лицом в колени. Лев видел, как дрожат ее сцепленные в замок пальцы.

Его самого колотило. Наверное, если бы не слабость, он бы уже бежал по коридорам и лестницам, мимо запертых герм, в заброшенные блоки, подальше от мертвого Митяя, прочь от убитых ликвидаторов… Они убили ликвидатора!

Бежал бы и кричал.

Но ноги не слушались.

– Пиздец, – подытожил Валера. Папироса прилипла к его нижней губе.

Юля вздернула голову, пошарила взглядом по полу вокруг себя. Схватила пистолет.

– Ты хотел им рассказать! – крикнула.

– Что… Я… – выдавил Лев Николаевич, вжимаясь спиной в жесткое изножье кровати. Казалось, слова исчезают в черном провале дула прежде, чем успевают слететь с языка.

– Юль, ты чего? – осторожно спросил Валера, оставшись на месте.

– Он хотел… Хотел им сказать! Падла!

Ствол в ее руках ходил ходуном, но с такого расстояния сложно промахнуться. Лев с шумом втягивал воздух, чувствуя жжение в груди. Каждый следующий вдох требовал все больше сил.

– Кто ты такой? Они смотрели твои документы. Почему не признали?

– Я-а не…

– Почему?

– Да опусти ты волыну! – Валера повысил голос.

Лев Николаевич вдохнул глубже. Комната исчезла. Исчезли трупы, исчез сосед с дрелью. Остался лишь Юлин голос и пистолет. Нужно что-то сказать, или пистолет выстрелит.

И тогда не останется ничего.

– Они мне не поверили, ты же видела! – Лев подбирал слова. – Не стали вникать, не хотели слушать. Даже не вчитывались!

– Юля, подумай, – вкрадчиво начал Валера. – Вспомни, как они мне не верили, как меня не слушали. Когда я в ногах у них ползал, когда молил… Так же было. Они же отбитые, Юля, им закон не писан. Мы все об этом знаем.

Она покачала головой.

– Я ему не верю.

– Подождите. – Лев Николаевич достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок. Развернул единственный документ, который еще хоть чего-то стоил. – Это пропуск… Видите штампы? Я могу провести вас. Через КПП, в другие килоблоки.

– На верхние этажи?

– Да, – ответил Лев, не задумываясь.

Несколько секунд Юля кусала губы.

– Да, – кивнула она, соглашаясь с собственной мыслью. – Да, хорошо. Пойдешь с нами.

И опустила пистолет. А спустя секунду сработали невидимые пружины, и Юля вскочила, заметалась по квартире, не выпуская оружия из рук. Первым делом принесла из кухни кастрюлю с водой, поставила на пол перед Львом. Бросила мочалку.

– Отмывайся.

Пока он пытался замыть кровавые разводы на одежде, Юля открыла шкаф. Переоделась в чистое, не стесняясь мужчин. Раненый ликвидатор замычал, не открывая глаз, и от звука этого у Льва вновь перехватило дыхание. Но прежде, чем он успел хоть о чем-то подумать, над бойцом уже