– А ну режь, мечтатель хренов! – ревел Вадик из последних сил.

Я подскочил и чиркнул свинью по горлу. На толстой коже разошлась красная змейка – царапина. Свинья взбрыкнула, опрокинула Вадика, сбила меня с ног, с отвратительным грохотом протаранила калитку и скрылась. Мы было двинулись в погоню, как раздался пронзительный скрип тормозов и тупой стук удара. Выбежали на дорогу, я споткнулся об отлетевший бампер, впопыхах чертыхнулся и похолодел. В кровавой луже, среди пены и сгустков, лежала наша с Вадиком свинья. Ее затылок стесало, мозги копошились в пробитом черепе. Меня стошнило, воздух вокруг испарился, глаза затянула первородная тьма.

Очнулся от запаха нашатыря, на влажной траве, под причитания бабы Маруси:

– Что же я, надо было Саньку звать. Он за бутылку водки режет так – порося и не пикнет.

Я тяжело поднялся и заметил, что след кровавой туши тянется назад во двор.

– Ну ничего, из мозгов зельц сварю. Желчный лопнул поди, кишки собаке скормлю, то-то пир будет.

– А машина где?

– Да смылись они, примета плохая – дом тут брать, говорят. Вадик поболтал немного, денежку с них выбил за причинение ущерба и смерть любимой скотины. В понедельник на рынок поеду за поросенком.

Я поплелся домой, рухнул и проспал до ночи. Вышел на крыльцо, нашел пакет с жареной свининой – тяжким трудом добытый ужин. Длинной черной тенью нависала старая ель. Я глядел на звезды, жевал холодное мясо и отчаянно хотел в город.

Сатанизм

Алистер Кроули

провел медовый месяц в Египте. На глазах у молодой жены в него вселился демон Айваз. Глаза Алистера остекленели, он стал говорить чужим страшным голосом. Жена сначала охуела, а потом записала за ним «Книгу Закона». Никто толком не знает, о чем эта книга, но на всякий случай все боятся и уважают.

В свой собственный медовый месяц мы разве что разожрались на all inclusive. Демоны моему мужу никаких истин не доверяли, только морочили иногда во сне, выдавая туманные фразочки на латыни. До этого мой муж семь лет был моим парнем,

А мой парень – сатанист,

такой взрослый, уже окончил университет. Я первокурсница и гляжу ему в рот, у него белый хвост, высокий лоб.

Он знал полторы фразы на санскрите и как-то раз напугал ими индуса. Писал хорошие стихи, с ходу мог прочесть лекцию о ритуалах ацтеков или наступательных операциях мировых войн. Я была сражена наповал.

Он вернулся в область к родителям, а в Ростов приезжал по выходным. Мы отвисали у его друзей, много бухали. Ебались, пока никого не было дома. Обычная юношеская любовь.

Как-то я приехала к нему, и мы пошли гулять. Там парк на месте кладбища, в бывшем склепе трансформаторная будка. Через дорогу старая больница, несколько зданий с эркерами на фасадах складываются в больничный двор. У детской инфекционки одноэтажный флигель без опознавательных знаков.

– Ты чувствуешь это?

Небо розовеет, закипают сумерки. Хочется открыть дверь и увидеть страшное. Остаться здесь навечно или бежать без оглядки. У флигеля даже воздух дрожит, реальность распадается. Мой парень сатанист говорит, что тут всегда так. Иногда он слышит за дверью мелодию.

Он часто ходит сюда один, потому что дома у него всегда все орут. Нехорошо у него дома, я понимаю, почему он говорит, что его родителям вообще не стоило иметь детей.

А когда он бежит от них и остается в Ростове в выходные, его всегда готов принять с ночевкой

Руслан,

и его жена, наверное, тоже готова, хотя ее никто не спрашивал. У них была дочка, и был BDSM, а еще они были свингеры, такие вот продвинутые и свободные люди. Руслан хвастал, что собрал жене электрошокер, приблуду с кучей веревочек и проводов, дающую безопасные, но болезненные разряды. В спальне у них стоял высокий андреевский крест.

Руслан красивый, временами его принимали за попа. Жена не особо красивая, а я все равно ревновала, напрашивалась в гости. За ужином могли включить документалку с кадрами Холокоста. На экране тощее копошение, а мы жрем разжаренный рис и пьем пиво. Меня хвалят – крепкая девочка, ну а мне все равно, это ведь давно кончилось, люди мертвы.

Не знаю, к чему был весь этот цирк. Закадычный кореш

Стикс

жил как раз в доме Сабины Шпильрейн, убитой в Змиевской балке. Стикс был мент, большой, бесполезный и дружелюбный. Весь водянистый, мясистый нос, налитой живот. Водяной он был, этот Стикс. Он любил одну готку, шершавую зубастую мышку, а она вешалась на моего парня, все было сложно.

Однажды Стикс пошел с ней на кладбище. Влажными глазами смотрел на нее, обсуждал с ней какую-то чушь вроде группы Nightwish, влажными ладонями трогал ее, они грязно сношались на плите. Мы с моим парнем-сатанистом долго над этим ржали. Я тоже была готка, но на кладбище не было. Было спустя десять лет, по большой новой любви.

Стикс – фанат метал-группы, в которой мой парень-сатанист – фронтмен. Руслан – ритм-гитарист, на соло —

Бывшая моего парня,

на ударных – ее новый мужик, на басу – готка. Бывшая моего парня любила втроем вместе с ударником и Русланом. Бывшая была еще нынешняя, когда все это началось.

Культурная девушка, знала немецкий почти в совершенстве, училась в каких-то заграницах. Недурно играла на гитаре и планировала сочинить альбом более великий, чем «De Mysteriis Dom Sathanas» Mayhem. Но тогда надо было всем сдохнуть, а все тупо ебались. И страдали друг по другу.

Я была особенной девушкой, но бывшая была особеннее. Первый год отношений мне постоянно попадались ее фотки. В бумажнике, в рамке в книжном шкафу, в фотоальбомах, на компьютере. Время от времени он пытался звонить ей при мне. То температура у нее, то котеночка на улице нашли, может, возьмешь? Я очень ревновала и плакала каждый раз. Говорила, что жопа у нее мерзкая, а ноги – короткие.

Годы спустя мой парень-сатанист сказал, что просто испытывал меня, но это уже все равно. Альбом они так никакой и не записали,

Главная драма

в этом. Группа развалилась очень быстро, быстрее, чем Руслан развелся. Причина развода была уважительная. Однажды Руслан вернулся домой пораньше и застал, как его жену ебет Стикс, а еще человек десять смотрят. Вот так мы и перестали дружить со Стиксом. Интересно, как там его погоны?

А Руслан стал встречаться с бывшей моего парня, кажется, они до сих пор вместе. После распада группы моему парню было нечем заняться,