деньги. Когда все открылось, Димке влепили выговор, а Саше посоветовали быть впредь осмотрительней в выборе друзей. Тем дело и кончилось, возвращать уже выманенные ценности Димку никто даже не просил, все понимали, что дело это зряшное. Сколько Димку ни стыди, он не устыдится.

Но были у Димы и положительные стороны. Правильно мотивированный, он был готов трудиться буквально на износ, не жалея ни себя, ни других.

— Что я должен делать?!

— Следи за квартирой Антона. Фиксируй, кто приходит к нему днем, и особенно кто бывает у него ночью. Если получится, фотографируй.

— Если? Даже не сомневайся! Получится!

— Хорошо бы прослушивать его разговоры.

— Это вообще ерунда! Я над этим уже работаю, сегодня доделаю, и мы будем в курсе всего, чем живет и дышит этот молодчик.

Димка не стал уточнять, что прослушивающее устройство уже готово, как не стал вдаваться в детали насчет того, что представляет оно из себя всего лишь расковырянную электрическую розетку, которую Димка вынул, а отверстие углубил так, что между квартирой Антона и его собственной в этом месте остался лишь слой обоев. Был он весьма толстым за счет многочисленных ремонтов, проведенных дядей Севой простенько и без затей. По старинке прежние слои обоев рачительным хозяином со стен не удалялись, а новые просто клеились поверх них. За счет многочисленных проведенных ремонтов стены были выполнены в технике папье-маше, что здорово их утепляло.

Вот через это импровизированное слуховое отверстие Димка и собирался шпионить за соседом.

Вернувшись домой пораньше, для чего ему пришлось удрать с двух последних уроков, Димка сменил у слухового отверстия младшего брата Пашку, который заболел несколько позже остальных членов семьи и еще досиживал свои последние карантинные денечки. Димке, вынужденному выйти сегодня в школу, это казалось жуткой несправедливостью. Поэтому он решил с одной стороны попортить Пашке удовольствие от незапланированного отдыха, а с другой — воспользоваться его присутствием в доме в своих целях. И посадил младшего брата на дежурство у старой розетки. Родителей не было дома, и некому было поинтересоваться, что это затеяли неугомонные братья.

— Ну что?

— Тихо пока, — отчитался Пашка. — Только один раз ему позвонили, он несколько раз коротко отвечал «да» или «нет». Больше понять ничего не удалось.

Димка был несколько разочарован. Все-таки в школе он провел шесть часов, за это время сосед мог бы уже расщедриться на какие-нибудь новости.

— А ты все время слушал? — подозрительно спросил Димка у брата. — Или уходил куда-нибудь?

Паша клятвенно его заверил, что все время сидел у проделанного в стене отверстия, никуда не отлучался. И в знак того, что говорит правду, тут же умчался в туалет, откуда донесся его блаженный стон.

Убежденный такой демонстрацией, Димка уселся у отверстия. Разгар дня, Антон должен был вовсю активничать, но нет, в квартире была тишина.

То простое объяснение этому факту, что тишина может быть только в одной отдельно взятой комнате, в которую и выходило слуховое отверстие, Димке в голову не пришло. Но нельзя его судить за это слишком строго, все мысли его были заняты странным дядечкой, которого он встретил по дороге домой. А странным в нем было абсолютно все, начиная от сверкающих носков его ботинок до безупречно накрахмаленного воротничка его сорочки. Галстук располагался идеально симметрично по центру, был украшен золотой заколкой в виде цветка лотоса. Дядечка этот был настолько холеным и отглаженным, что совершенно не вписывался в общий антураж их типовой девятиэтажки. Народ тут проживал простой, и Димка ломал голову, к кому мог наведаться в гости этот импозантный господин.

От этих мыслей Димку отвлек голос брата:

— Может, он вообще ушел?

Вернувшийся из туалета Пашка смотрел на брата вопросительно.

— Кто?

— Наш сосед, — пояснил Пашка. — Вроде бы я слышал, как дверь хлопала.

— Так что же ты молчал! — возмутился Димка. — Иди! Проверь! Спроси… не его ли велик на лестнице валяется.

Пашка пошел и быстро вернулся.

— Нет. Не его!

— Так он дома?

— Дома. Он мне через дверь ответил.

— Может, собирается уходить?

В подтверждение этих слов через несколько минут мальчики услышали, как дверь хлопнула. Димка взглянул в глазок, но, к его удивлению, из квартиры вместо самого соседа вышла рыженькая девчонка, которую он прежде тут никогда не видел.

После ее ухода квартира Антона осталась пуста. Это братья проверили, проделав все тот же трюк. Сбегали, позвонили в дверь, никто им не открыл.

— Ты вот что… Спустись вниз и покарауль у подъезда, — сказал Димка брату. — Если увидишь, что сосед возвращается, предупредишь меня.

— А ты?

— Я схожу к нему в гости.

— Как сходишь? — вытаращил глаза Пашка.

— Ну, слазаю. Балконы наши совсем рядом, рукой подать.

Паша замысел брата понял и испугался:

— Это же опасно!

— Ты игровую приставку хотел?

— Спрашиваешь!

— А я мопед у родителей уже год не могу допроситься. Если мы раскрутим это дело, то нам вознаграждение полагается. Заживем тогда!

— Ты со мной поделишься?

Глаза у Пашки загорелись, а задуманная братом авантюра уже не казалась такой опасной. Еще немного, и он бы сам начал торопить Димку. Но вспомнив, что у него и у самого есть поручение, передумал.

— Я пошел! — заявил он.

Но у порога все-таки остановился и замер, глядя на старшего брата.

— Ну?!

— Ты это… того… осторожней, в общем.

— Иди уже, без тебя страшно!

Сплавив брата, Димка задумался. На словах все было просто. А вот на деле?..

Димка вышел на свой балкон и критически оценил расстояние до соседского. Получалось многовато. Сорваться и упасть вниз Димке совсем не улыбалось. Ведь если разобьется, не видать ему заветного мопеда в этой жизни, а в следующей еще неизвестно, как оно там все будет. Прыжком преодолеть расстояние было можно, но очень уж рискованно. Оставалось что-то положить между двумя балконами и уже по этому мостику перебраться на соседский балкон.

Использовать пришлось старые дедушкины лыжи, которые тот не позволял выбрасывать, несмотря на то что на лыжах не ходил уже больше десяти лет. Но все равно каждый год весной лыжи отбывали в летнюю ссылку на дачу, а каждую осень торжественно возвращались назад.

Этот год не стал исключением, дед вновь начал фантазировать, как зимой станет рассекать снег на своих лыжах по ближайшему парку, и настоял, чтобы спортивный инвентарь был возвращен в город.

Димкина мама пыталась поговорить со своим отцом:

— Но почему бы тебе не оставить лыжи на даче, папа? Ты же все равно туда зимой почти каждые выходные ездишь. Там и покатаешься!

Дед в ответ лишь вздыхал:

— Эхе-хе! Бабам всех мыслей мужиков никогда не понять.