— Ну что, Чарли, как думаешь, быстро мы с ними управимся?

— Держу пари, часа не пройдет, как русские запросят пощады. Уж больно несерьезные у них посудины, что твои консервные банки. Раздавим, как клопов…

— Поддерживаю…

— И на что только «раски» надеются?

— Небось, на Господа Бога своего…

— Не поможет…

— Точно…

Подобные высокомерные настроения царили на всех без исключения кораблях американской эскадры. Командиры и космоматросы, ослепленные мощью и великолепием собственных линкоров и авианосцев, ощущали себя буквально непобедимыми. Еще бы ведь на их стороне была подавляющая огневая мощь и техническое превосходство, от которых зависит исход любого сражения.

Разве могли какие-то там русские, прозябающие на задворках цивилизации, дать достойный отпор блистательной армаде Республики? Разве способны их допотопные, со следами он недавних ремонтов посудины, давно отслужившие срок, на равных противостоять сверкающим исполинам? Да это просто смешно! Можно даже особо не напрягаться, не утруждать себя лишними перестроениями и маневрами. Пара залпов из главного калибра и дело в шляпе. Русские разбегутся как миленькие, поджав хвосты.

Горацио Ди Сенна находился на своей «Айове» во второй «линии» поддержки, в окружении еще двенадцать кораблей. Отсюда, с капитанского мостика, открывался захватывающий вид на боевые порядки американской эскадры. Рядом с флагманом шли три авианосца, каждый из которых нес на борту более ста космических истребителей — сокрушительный кулак, способный в считанные минуты расчистить космос от истребителей противника. Только ни одной F-4 в открытом пространстве не было. А зачем, ведь вражеских истребителей также на радарах не наблюдалось ни одного, а с слабо защищенными русскими кораблями первая «линии» дивизии Ди Сенны справится и с помощью палубных батарей…

Арьергардом замыкали общее построение топливозаправщики, охраняемые со всех сторон легкими фрегатами. Эти небольшие, юркие кораблики, несмотря на скромные размеры, представляли грозную силу. Несмотря на численное превосходство, американцу адмиралу приходилось прикрывать уязвимые танкеры, ведь разрушались от вражеского огня они очень быстро, а без топлива грозные линкоры и авианосцы превратятся в бесполезные куски металла…

Противник между тем вел себя крайне странно. Вместо того, чтобы вовсю готовиться к отражению атаки и начать выстраиваться в оборонительную «линию», русские почему-то постоянно перемещались по космосу. Как будто их командиры не знали, что в данной ситуации делать. Ди Сенна наблюдавший за происходящим с одного из мониторов дальней разведки, лишь недоуменно хмурился и качал головой. Такого бардака и сумбура он еще не видел за все годы своей службы.

Русские боевые корабли хаотично сновали туда-сюда безо всякой системы и порядка. Линкоры и крейсеры беспорядочно меняли курсы, едва не сталкиваясь друг с другом. Между ними, будто потревоженный улей маячили характерные очертания казачьих «чаек» — небольших, но юрких кораблей-разведчиков. Их задачей было вынюхивать обстановку и наводить на цель главные силы, но сейчас от них было мало толку.

В довершение всего, на самой орбите Никополя-9 царила форменная вакханалия. Похоже, после появления в системе американской эскадры местное командование спешно объявило эвакуацию. Из многочисленных доков и шлюзов местных станций и с поверхности планеты разлетались по космосу десятки пассажирских лайнеров и транспортников, до отказа забитые перепуганными гражданскими. Не дожидаясь формирования конвоя, они лихорадочно метались во все стороны, путаясь под ногами у военных и создавая помехи для маневра. Диспетчеры надрывались, пытаясь упорядочить этот хаос, но тщетно…

Тем временем Горацио Ди Сенна удовлетворенно взирал на обзорный экран своего флагмана. Все шло как по маслу. Русские не знали что делать и как противостоять его кораблям.

— Они паникуют, — самодовольно процедил Ди Сенна, поворачиваясь к своему старпому. Холеная физиономия адмирала прямо лучилась превосходством и снисходительной брезгливостью. — Несчастные, видно, не ожидали, что встретятся с такой могучей дивизией, как наша.

Еще через мгновение шестнадцать орудий главного калибра выплюнули из своих жерл плазменные заряды, которые яркими штрихами прочертили темноту космоса, устремившись к русским кораблям. Это зрелище завораживало и ужасало одновременно. Казалось, будто сам космос разверзся, извергая из своих глубин потоки раскаленной плазмы, способной испепелить все на своем пути.

Импульсные плазменные пушки главного калибра линкоров «Джерси Блюз» были венцом военной инженерии и воплощенным кошмаром для любого противника. Каждый такой исполин мог одним залпом обратить в пар среднего размера астероид. Или одним махом снести силовые щиты например вражеского эсминца, оставив его беззащитным перед следующим ударом.

Накопители энергии в аккумуляторных обоймах натужно гудели, собирая заряд для очередного выстрела. Сложнейшая система конденсаторов, трансформаторов и ускорителей частиц раскалялась до предела, балансируя на грани пробоя. Целая команда операторов и канониров буквально танцевала вокруг своих орудий, поддерживая в них нужные параметры и контролируя десятки датчиков.

С сильным шипением электромагнитные катушки швыряли сгустки плазмы вперед, к носовым жерлам орудий. Те, раскалившись добела, с натугой выплевывали из себя ослепительные плазмоиды, похожие на сверхновые в миниатюре. Каждое такое светило, едва вырвавшись на свободу, начинало стремительно разрастаться. И вот уже десятки ярких трасс, словно следы неведомых комет, пронизывали пространство на сотни тысяч километров.

Расстояние в чуть менее чем триста тысяч километров позволяло работать друг по другу пока лишь главным калибрам кораблей обеих сторон — средние пока молчали. Русские артиллеристы, хотя заряды американцев еще не достигли их крейсеров и линкоров, уже дали ответный залп, пусть и не такой мощный и многочисленный. Но, тем не менее, прицельный.

Орудия русских кораблей изрыгали плазму, стараясь не отставать от противника. Их заряды были скромнее по мощности и количеству, но отличались точностью и скорострельностью. То тут, то там вспыхивали огни, прочерчивая пространство до самых бортов американцев. Каждое такое попадание несло в себе огромную разрушительную энергию, которая при удачном стечении обстоятельств могла пробить броню или вывести из строя какой-нибудь жизненно важный узел.

Однако до обшивки вражеского дредноута еще надо было как-то добраться. Большая часть плазменных сгустков просто растворялась в защитных полях американских кораблей, не причиняя вреда. Силовые экраны, мерцающие бледно-голубым маревом вокруг каждого линкора и крейсера, спокойно держали удар.

При соприкосновении с защитным полем плазмоид будто врезался в невидимую преграду и расплющивался о нее, как мошка о ветровое стекло. Поверхность поля переливалась всеми цветами радуги, словно гигантский мыльный пузырь. Местами по ней пробегали сизые молнии и разряды статики, но в целом оно оставалась невредимым. Лишь изредка в месте особо мощного попадания проскакивал сноп искр и огненная рябь, да приборы показывали истончение щита на один или два процента. Но уже через несколько секунд поле восстанавливало целостность, разумеется, если за это время не прилетало