А если бы знала, пришла бы. Я уверен в этом.

Меж тем у меня уже начинается нервная почесуха оттого, что хочу ее видеть.

Она ж вчера что-то там пыталась мне сказать-доказать.

Так случилось, что сегодня у меня полно времени ее послушать.

Пишу ей: «Я в больнице. Приезжай, поговорим».

Сообщение значится отправленным, но не доставляется. Снежана офлайн. Почему?

***

Барсег

Я, как последний идиот ждал, когда Снежана появится онлайн. Первые сутки ждал, вторые скрежетал зубами от злости.

Она так и не появилась в больнице. Больше того, не позвонила мне и даже не прочитала моего сообщения.

Я искал ее во всех соцсетях, где она бывала раньше, но голый номер, она нигде не появлялась. А еще, кажется, всюду меня заблокировала, потому что я не смог ей больше написать нигде, кроме нашего обычного мессенджера, куда отправил самое первое сообщение.

Но я не тот человек, которого можно вот так просто вычеркнуть из жизни.

На третьи сутки я сам выписал себя из больницы. Точнее, послал врачей подальше и ушел, благо самочувствие практически нормализовалось, хоть аппетит и не вернулся.

Заехал домой, искупался, побрился. Честно сказать, обалдел оттого, что умудрился сбросить пять килограммов и выгляжу теперь почти как Кощей. Собравшись, порулил к ней.

За каким чертом оно мне понадобилось? Ведь ее месседж был весьма очевиден — Снежная королева изволит дуться на мое неуважительное поведение. Небось, про себя только и делает, что повторяет: «Пошел ты, Барсег, на хрен…»

Но я не пойду.

Кто она такая, чтобы на меня обижаться после того, как сама предала меня?

Ей обиды не по чину. Я так решил! Это мне есть на что дуться, но не ей. И то — я веду себя как взрослый рациональный человек, пишу ей, пытаюсь общаться. А она что? Думает, устроила себе выходные без интернета, и я отстал, что ли? В таком случае она плохо меня знает.

Я слишком люблю ее, чтобы вот так уйти.

Не позволю себя вычеркнуть.

И ее вычеркнуть не смогу…

Я это уже сделал на помолвке, но то скорее в состоянии аффекта.

Видео это дурацкое для нее записывал, всякие гадости ей говорил, пока был у нее дома тем утром. Я даже не помню, что нес, пока зажимал ее на кухне. Мозг будто отключился.

Я переборщил, наверное.

Иначе почему до того разговора она хотела меня видеть, а после нет? Наверняка переборщил.

Но сегодня, сейчас, я готов к трезвому разговору.

Я хочу знать ее мотивы. Зачем она пошла на оральный секс с другим мужиком?

Неужели ей действительно попросту не хватало секса?

Можно же было просто открыть рот и сказать:

«Барсег, давай не будем ждать свадьбу».

«Барсег, я уже готова!»

«Барсег возьми меня…»

Она намекала, да. Но я предпочитал не замечать ее намеков, потому что хотел, чтобы у меня хоть раз в жизни все получилось как надо, по-человечески. Чтобы брачная ночь по всем правилам, кровь на простынях, ребенок через девять месяцев.

Получилось, ага… Аж смешно теперь от самого себя, как рьяно я охранял ее девственность.

Теперь думаю об этом, и аж всего трясет.

Не очевидно разве, если девчонка не получает чего-то в отношениях, она пойдет искать это на стороне? Вот она и пошла.

Я думал, что она выше этого, что для нее отношения со мной самые важные.

Но, черт возьми, если она хочет трахаться, — вот он я. Пусть трахается со мной, все равно я больше ни с кем ей делать это не позволю.

Но сначала Снежана скажет мне правду.

Я хочу знать все. Сколько раз у нее было? С кем? Жалеет ли она? Как сильно? Последний вопрос меня особенно интересует.

Я четко доведу до ее сведения, как много в этой жизни она потеряла из-за того видео. У нас с ней больше ничего не будет просто, никогда не прощу ей то, что она сделала. Но…

Но я решительно не готов отказываться от нее насовсем. Только думаю об этом, и мне уже плохо. Какая-то черная безнадега накатывает со всех сторон, и никак через нее не пробьешься.

Не хочу этой безнадеги. Хочу нормально поговорить со Снежаной.

Когда я вхожу в ее подъезд и поднимаюсь на нужный этаж, замечаю нечто удивительное.

Дверь в квартиру Снежаны открыта. А в прихожей шныряет какая-то блондинка в белом брючном костюме.

— Вы кто такая? — Захожу без стеснения. — Это квартира Васильевых, кто вам разрешил так спокойно тут разгуливать?

Однако на мою возмущенную речь незнакомка реагирует улыбкой.

Подходит ко мне, протягивает руку:

— Здравствуйте, меня зовут Валерия.

На автомате пожимаю ее ладонь.

Валерия тем временем продолжает:

— Я, конечно же, в курсе, что хозяева квартиры — сестры Васильевы. Наше агентство получило заказ на продажу этой жилплощади. Сегодня я как раз показываю ее желающим. Вас интересуют квадратные метры или…

Честно говоря, я обалдеваю от новой информации.

— С чего вдруг Снежана решила продать квартиру?

Она ведь любит ее, это квартира ее почившей бабушки.

— Простите, я не в курсе, — пожимает плечами риелтор. — Я не общалась с владелицей лично, мы получили заказ удаленно. А вы не могли бы представиться, пожалуйста?

— Барсег Багирян, — пристально на нее смотрю.

— Я как почувствовала, — неожиданно радуется она. — Пройдемте, у меня для вас кое-что есть.

Очень скоро она вручает мне белую коробку без опознавательных знаков и конверт, подписанный каллиграфическим почерком Снежаны: «Барсегу лично в руки».

— Возьмите. — Риелтор продолжает мне улыбаться. — И если вас не интересует квартира, то я бы попросила вас… Понимаете, скоро придут первые клиенты, и…

— Ясно, ухожу, — киваю ей.

Подхватываю коробку поудобнее и вправду выхожу.

Что-то подсказывает, что мне не понравится содержимое оставленного Снежаной презента.

Глава 13. Спустя полгода. Он

Барсег

Я спускаюсь, выхожу из подъезда дома Снежаны и направляюсь к машине.

После разговора с риелтором чувствую себя, мягко говоря, паршиво.

Терпения не хватает, поэтому открываю послание, не успев забраться в салон.

«Я думала, ты другой».

Вот и все, что Снежана мне написала.

Она думала, я другой. Не она, едрить ее за ногу, а я!

В чем я другой? Почему она не захотела конкретизировать?!

На автомате сажусь в машину.

Открываю коробку и обалдеваю