— хозяин положения. Но что касается смелости — здесь его обскакали! Никогда Мареско не посмел бы, даже захоти он, вернуться назад после убийства и положить нож на место! Какие же чувства должны были обуревать человека! Эта чрезмерность чувств, приведшая к преступлению, пугает его! Мареско — человек мелких страстей. Он прекрасно это знает. И всегда не хватало ему уверенности в себе. И если он хочет поближе познакомиться с женщиной-убийцей, то ему просто необходимо немного того фанфаронства, которое он испытал когда-то перед клеткой с черной пантерой! Как это смешно, идиотство какое-то! А, ты продолжаешь настаивать на своей невиновности! Посмотрим, кто из нас сильней, моя милочка! Так медленно, не спеша, он доходит до тюрьмы. Он знает дорогу, не в первый раз приходит сюда для встречи с заключенным. На этот раз ожидает свою подопечную с замиранием сердца, как перед началом спектакля. Вот, наконец, и она. Быстро в уме прикинул возраст: 38. Ей и не дашь. Садится, сплетает пальцы, ждет, все движения выполняет чисто механически. Мареско хорошо помнит ее фотографию с водительского удостоверения. Женщина, такая безразличная ко всему, совсем не похожа на ту, и кажется матерью той давней его клиентки. И Мареско, как он ее понимает! Непроницаемое лицо, безжизненный взгляд — не от того, что она сдалась. Это маска человека, отчаявшегося в своей любви, когда нет сил ни кричать, ни плакать. Мареско представляет именно таким лицо Иоланды в момент, когда она наносила смертельный удар своей сопернице. Пьер вдруг подумал, что воздушному Дон Жуану крупно повезло. Он где-то там на солнышке заигрывает со стюардессами и никогда не узнает, что эта фурия могла бы запросто его убить. Мареско предлагает Иоланде сигарету. Она жадно закуривает. Руки у нее длинные и худые, пальцы — веточки. Она внушает недоверие и жалость.

— Вы не припоминаете? Мы с вами уже встречались, давно. Наезд на шлагбаум… вспомните!

Она молчит, наклоняет голову. Мареско уже жалеет, что впутался в это дело. Он не был готов к такому недоверчивому молчанию.

— Заранее ставлю вас в известность, что у них против вас ничего нет, — говорит он. — Вы-то единственная без алиби. У вашего, так сказать, покровителя — алиби железное. А у вас нет. Вы отдаете себе отчет? Протесты вам не помогут. Думаю, поэтому вы отказались от борьбы. Не так ли? Комиссар вам не верит. И судья тоже.

Она поднимает голову, спрашивает:

— А вы?

У Мареско перехватило дыхание, он выпаливает:

— А я, я вам верю… до тех пор, пока нож не будет найден.

Он ждет ответа и думает в то же время, что обвиняемая сейчас не в силах дать ему какие-либо объяснения. С одной стороны, убила она. Но не перестает повторять, что невиновна. Доказательств ни того, ни другого у них нет. С другой стороны, к какому выводу она могла прийти, узнав, что нож до сих пор не найден? Вывод один: нож, как и прежде, на стенде, среди других ножей. Время идет, ее шансы на освобождение все возрастают. Итак, единственная тактика: упорно молчать, сохраняя вид невинной жертвы. И ей неинтересно, считает ли этот адвокат ее виновной или нет. Какая разница! Но Мареско не проведешь! Он знает все, о чем она думает, так как думает о том же. У него все ключи к разгадке. Оборачивается к ней:

— Послушайте! Не будем упорствовать в молчании. Вы этим ничего не добьетесь. Нет, наоборот, нужно выработать систему защиты. И мне думается, нужно нам с вами восстановить час за часом все, что вы делали за два дня до убийства. Тем самым мы сведем все обвинения к нулю. Вас подозревают в предумышленном убийстве. Мы им докажем, что отношение и поведение бывшего любовника настолько надломило вас, что вы просто физически не могли совершить это преступление. Понимаете? Тогда посмотрим, как будут разворачиваться события. Обвинитель вас представит как женщину несдержанную, а мы, наоборот, как женщину подавленную, разбитую. Но я еще раз повторяю: это в случае, если вы еще будете находиться под следствием. Что меня крайне удивит! Потому что я буду требовать немедленного освобождения из-под стражи. Вы готовы мне помочь?

Он берет ее за руку, чтобы установить между ними атмосферу доверительности. И уже чувствует, что дело сделано. Он сумеет ее разговорить, постепенно. В конце концов он получит то, что так стремился услышать: она расскажет ему о своей страсти, доведшей ее до такого отчаяния, — то есть о том, чего он никогда в жизни не испытывал.

Глава 7

— Вы очень любезны… Спасибо… Это слишком! Я к этому не привыкла…

Мареско чувствует волнение и дрожь в голосе, когда она произносит слова благодарности. Он потрясен. Сколько их еще, бедняков, смирившихся с нищетой, несправедливостью, ужасами повседневной жизни. Некоторым счастливчикам все же удается выбиться из грязи. Некоторым, поймавшим свой миг удачи. Миг удачи!

— Ну и ну. — Мареско встряхивает головой. — Опять напридумывал всякого! Размечтался, старик! Ты ей создаешь ореол некой героини из романа. Тебе завидно, что она на очко обогнала тебя! Великая страсть — ты ее никогда не знал, и тебе обидно! Обидно, что она знает о человеческой жизни больше тебя.

Они расстаются. Пора! Он не должен показать, что слишком заинтересован в ее деле! Скорее чтобы завоевать доверие, нужно казаться равнодушным. Не работа, а сущая каторга. А его крестный — ну и свинью подложил же он ему! Даже стажеры, не стесняясь, называют дело Рошель тухлым! Мареско должен был отказаться. Такое дело, как это, — курам на смех…

— Ясно же. Убила она. Ясно как Божий день. Она издевается над ним!

И все же Мареско упорствует. Она невиновна, я докажу. Задача у него архисложная, и он прекрасно понимает, что на карту поставлена его честь. А он должен лгать всем на свете! И самому себе в первую очередь. Делает вид, что собирает разные факты, как будто они смогут пролить свет на дело Иоланды.

— Вы провели ночь на лестнице в доме Поля Шанэна?

— Да.

— Почему? Думали, он вам откроет?

— Не знаю. Девчонка была с ним. Хотела их припугнуть.

— Допустим! Итак, вы примостились на лестнице. Это как?

— На корточках. Положила голову на колени. Я немного замерзла.

— Сколько времени вы не ели?

— С вечера. До этого перекусила в одной забегаловке, стоя. А они вдвоем ужинали в ресторане Мишель напротив.

— Как долго они были вместе?

— До половины первого следующего дня. А накануне она его встречала в аэропорту. Он прилетел из Нью-Йорка.