Не понимая, что от нас хотят, мы тем не менее построились в линию по росту. Я оказался в середине строя, очухавшийся Гарик встал третьим, а вот Левченко встал третьим с конца. Сержант прошелся вдоль нашего строя, покивал каким-то своим мыслям, после чего отошел чуть назад, так чтобы видеть нас всех.

— Что ж, кадеты, вижу вы уже начали знакомиться и как водится среди мелких детей, решили помериться своими пиписьками. — Заговорил он с презрением глядя на нас. — Такое поведение недопустимо в стенах нашего Училища. Наказанием такого может быть губа, но сегодня вам повезло. Отделаетесь легким испугом. — Он зловеще улыбнулся, еще раз обводя взглядом наш строй, стараясь через глаза заглянуть каждому из нас в душу. — Колонной по одному, шагом марш на улицу.

Стоит ли говорить, что практически все мы уже были в трусах, так как готовились к отбою, который должен был начаться через час. Хе-хе. В тот день девчонки из своей казармы могли наблюдать, двадцать пацанов в одних трусах, что бегали ночной марафон, с тяжелыми рюкзаками за спиной.

Когда самые не подготовленные из нас, начали сдавать, наш сержант, Марк Андреевич Скворцов, решил нас подбодрить.

— За каждого сошедшего с дистанции плюс один круг и килограмм в рюкзак. — Хлопая в ладоши сообщил он нам.

Пришлось нам тянуть на себе тех, кто выбился из сил, а самым крепким тянуть двойной груз. Бежать больше положенного не хотел никто. В конечном итоге, к концу этого марафона, разногласия как-то сами собой начали сходить на нет, ведь на каждую нашу попытку разозлиться на товарища, Марк Андреевич обязательно придумывал усложнения нашей жизни.

Уставшие и запыхавшиеся, после четырехчасового бега, мы без сил попадали на свои койки. Я тогда еще порадовался, что выбрал себе нижнюю лежанку, особенно сильна моя радость была, когда я смотрел за кряхтящим Костей, который еле забрался наверх.

А в шесть утра, нас всех построили на плацу, вместе со старшими курсами, которых было четыре. Всего же я смог насчитать человек сто шестьдесят кадетов, разных возрастов. Как я понял, ежегодно набиралось двадцать парней и двадцать девушек. Куда девались остальные абитуриенты я не знал, да и знать особо не стремился. Главное что я прошел экзамены и отбор.

Когда все выстроились, на плац вышел мужчина лет пятидесяти, с генеральскими погонами на плечах, оказавшийся начальником училища.

— Меня зовут Петр Васильевич Догматов. — Представился он, говоря в маленький микрофон петличку, что был закреплен на лацкане пиджака его формы. — Я явлюсь комендантом этого училища. Это я говорю для нашего первого курса. Впереди вас ждет год учебы, где наши наставники и учителя выбьют из вас всю вашу юношескую дурь. — Он перевел взгляд на старшие курсы. — Вас это тоже касается. Для первокурсников этот год будет тяжелым, но в его конце все вы пройдете инициацию и отправитесь на практику. Практика у нас всегда проходит на рубежах Запретных Земель.

Дальше он много чего еще говорил, но в основном все касалось правил поведения на территории училища. Кадеты старших курсов, слушали его в пол уха, предпочитая тихо и по возможности незаметно переговариваться между собой. Мы себе такой вольности позволить не смели, так как еще свежи были воспоминания воспитательной работы нашего сержанта.

После того, как речь генерала была закончена, нас повели на утреннюю зарядку, которая, (о чудо! Не может быть!) началась с пробежки, после нас перевели на турники, где Марк Андреевич, тщательно записывал наши результаты. Видимо по итогам будут ставить и нормативы для сдачи.

После зарядки, нас отвели в общий душ, выделив на все про все двадцать минут. Мы перепуганные ночным марафоном, все равно едва уложились в отведенное время, но уложились. После был завтрак, на который нам давали пресную, можно сказать безвкусную еду, вызвав у всего первого курса недоумение. Даже в школах, где тщательно следили за рационом, еда была вкуснее, а здесь — просто серое нечто, что было съедобно. Но жрать хотелось сильно, потому не смотря на внешний вид еды, мы просто проглотили эти серые комки.

Как выяснилось уже позже, этой хренью нас кормили и на обед и на ужин. Связано же это было с тем, что серая масса являлась ядреным сбором витаминов и минералов, которые необходимы растущим организмам.

После завтрака, нас отвели в выделенную нам классную комнату, оставив на пять минут одних. Ругаться и выяснять отношения друг с другом никто не спешил, видимо наконец-то поняв, что мы в одной лодке. Через пять минут в класс зашла женщина лет тридцати пяти, на вид, хотя ей свободно могло быть и сорок, уж очень ухоженный вид она имела. Да и фигура, заставляла юношеские сердца биться чаще и сильнее, отдаваясь в висках.

— Доброе утро, кадеты. — Поприветствовала нас она. — Меня зовут Марина Викторовна Драгненко. Я ваш преподаватель по психологической подготовке.

— Доброе утро, Марина Викторовна! — Встав по стойке смирно, как мы ее представляли, поприветствовали мы женщину.

— Садитесь. — С улыбкой приказала она. — Сегодня у нас будет животрепещущая тема. Мы поговорим с вами о ценности человеческой жизни и постараемся разобраться, почему одни люди, убивают других. — Она обвела класс своими карими глазами и растянув пухлые губы в легкой улыбке продолжила. — В древние времена, когда люди жили в первобытных племенах, убийство другого человека рассматривалось как страшное преступление, так как каждая пара рук, приносила пользу своему племени и потеря даже одного человека, могла привести к гибели всего племени. Встречались и другие случаи, когда стариков выгоняли из племен, чтобы они шли умирать, таким образом племя избавлялось от лишнего рта. — Женщина присела на край учительского стола, выдвинув одну из своих стройных ножек вперед, да так что в разрезе ее юбки показалось оголенные бедро, затянутое в чулок, да и краешек этого предмета гардероба вылез, заставив сердца парней стучать сильнее. Марина Викторовна, будто ничего не заметив продолжила урок. — Шли времена и не всегда у племен получалось договориться о чем-то миром. Сами понимаете, всегда кажется, что у соседа что-то лучше, что-то ярче и богаче и нужно только занять его место. — Женщина усмехнулась обозначая свое презрения к подобному подходу. — Начались столкновения и племенные войны. А война это прежде всего убийства. Но это были первобытные времена, где никто ничего не слышал про права человека и где правил закон силы. Ты или тебя. Здесь