Шрифт:
Закладка:
А в Городце здания завода проектировали несколько московских архитекторов «второй лиги» — и, по мнению Берии, получилось ничуть не хуже, чем у американца, а в чем-то даже и лучше: например, два параллельных корпуса двух сборочный конвейеров мало того, что смотрелись очень гармонично, так еще и обеспечивали поставку всех деталей с остальных производств с гораздо меньшими усилиями. Хотя мнение Лаврентия Павловича нельзя было назвать непредвзятым, центральную проходную завода он сам ведь спроектировал, лично. Как и проходную и главный корпус завода уже станкостроительного.
Деньги «в червонцах» НТК для постройки в Городце зарабатывал главным образом продавая населению различную «полезную мелочевку»: расчески, щетки, столовое «серебро» из нержавейки. Нержавейки при изготовлении криогенных ректификаторов установок газоразделения в обрезках оставалось довольно много, а небольшие электропечи для их переплавки (в аргоне) перестали быть «недоступным чудом»: «сельские электростанции» очень хорошо себя показали и на небольших заводах НТК. Конечно, стальные ложки с вилками несчётных миллионов не приносили, но ведь и курочка по зернышку — а «зернышек» народ напридумывал довольно много, так что с рублями всё было если не прекрасно, то, по крайней мере, терпимо.
А вот с валютой было гораздо сложнее: как получить иностранные деньги, думала не одна только Вера — и периодически какие-то из придуманных вещичек начинали добавлять какую-то валютную копеечку ко все же весьма скудному бюджету Комитета. То есть скудному относительно, ведь только на дополнительные станки для автомобильного завода пришлось потратить больше сорока двух миллионов крон — то есть почти одиннадцать с половиной миллионов долларов. И по этому поводу товарищ Сталин с изрядным ехидством поинтересовался у Лаврентия Павловича:
— Ну и чем твой автозавод лучше Фордовского? Им по контракту надо было тридцать три миллиона отдать, а вы тридцать один уже отдали и, говорите, это лишь только начало.
— Начало, да не такое как в Нижнем. У нас уже начался выпуск некоторых нужных нам станков, причем не только для автозавода нужных. К лету первая очередь завода уже выйдет на мощность в шестьдесят пять тысяч машин в год, и вторая летом тоже заработает. А уж про качество машин я и говорить не стану. А когда нижегородский завод заработает, никто сказать не может, и никто даже примерно не представляет, сколько еще за него буржуям заплатить придется. Ну а про то, что завод Хадсона нам вместе с электростанцией достался, я лучше вообще промолчу.
— Это почему?
— Это чтобы матом не ругаться, Старуха, если узнает, за ругань так отчитывает!
— Ты что, боишься этой девочки?
— Не боюсь, просто ее расстраивать не хочу. Она, когда расстраивается чем-то, уходит к себе в лабораторию и начинает что-то химичить. Только при этом всех из лаборатории выгоняет — потому что, говорит, то, что она химичит, опасно для жизни. А мы ее все же беречь должны. Мы ее хотя бы за один порошок стиральный до конца ее жизни обязаны на руках носить!
— Хочешь — носи… а чего так-то?
— А того. Она ведь верно предсказала: этот порошок продается по две кроны за фунт, то есть по доллару за килограмм примерно — и только американцы его покупают по сто тонн в сутки! Сейчас они у нас готовы брать лишь зерно — и этот порошок! Струмилин подсчитал все, сказал, что на одного американца порошка можно продавать по фунту в месяц — а это уже пятьдесят четыре миллиона долларов! Мы, правда, пока столько произвести не можем, но инженеры с Лабораторного завода говорят, что на пятьдесят миллионов фунтов в месяц вероятнее всего заводы выйдут уже к концу года, а это — уже больше двадцати миллионов нашего дохода. Двести сорок миллионов в год эта девочка нам обеспечила!
— И что, так никто у американцев и не придумал, как такой порошок сделать?
— Лично меня больше всего это и удивляет. Точнее не это: как порошок сделать, всем известно. Ну, не всем, но уж химикам-то профессиональным — наверняка. Вот только даже наши химики, из института Ипатьева, между прочим, до сих пор считают, что производство его дешевле, чем по три с половиной рубля за фунт наладить невозможно! А Электролюкс его в Америке продает по полдоллара, то есть по золотому рублю, или по два с полтиной червонцами.
— То есть чтобы заработать валюту, мы себе в убыток торгуем?
— В том-то и дело… на придуманных ею установках себестоимость получается даже чуть меньше рубля за килограмм.
— Установки такие сложные?
— Простые. Там все дело в катализаторах, которые она придумала. А без них такое производство, как я понял, вообще смысла не имеет. Но мне это столько головной боли добавляет…
— Секретность?
— Она, родимая. А Старуха говорит, что может кое-что и получше придумать… то есть она придумала, но в производство не пускает и даже никому не говорит как продукт получать… там насчет взрывчатых веществ разных. По ее уверениям порох, причем даже лучше, чем из хлопка, можно делать из дерева. Не любого, она говорит что лучше всего эвкалипт серый подходит или, чуть похуже, лиственница. Но пока, говорит, мы перебьемся.
— Это почему? Может, она все это просто выдумала и тебе врет?
— Она рассуждает как старуха, подмечает любую деталь и долго эту деталь разжевывает и обсасывает. И она говорит, что если кто-то в Европе просто узнает, что мы бездымный порох из дерева делать научились, то они не постесняются и дивизию пехотную послать на захват такого секрета, и даже танковую колонну. И поэтому, говорит, нужно для охраны таких пороховых заводов организовать службу, способную пехотную дивизию размотать и танковую колонну сжечь.
— То есть вокруг каждого завода дивизию размещать?
— Нет. Она говорит, тут интеллектом брать надо.
— Это как?
— Придумать такую систему охраны, чтобы один батальон с дивизией мог справиться. Вокруг первого завода катализаторов мы уже как раз батальон охраны поставили, осталось придумать, как он дивизию разгонять будет.
— Ну, успеха тебе! А ты мне объясни, почему в Керчи металлургический завод не запускают? Мне уже с десяток жалоб пришло на то, что НТК злобно,
