нажимал на спусковой крючок.

— Такс, ручка и спусковой крючок удобные.

Он тут же разобрал пистолет и положил детали в сторону, потом он взял другой револьвер, тот сразу заскрипел в руках Фарфора, оружие было покрыто ржавчиной и пылью.

— Безответственность, как так можно относиться к своему инструменту⁈

После он схватил другой револьвер и поднес к уху. Гоблин медленно, коготком крутил барабан, прислушиваясь к щелчкам механизма.

— Отлично! Берем барабан.

Настала очередь следующего, наиблестейшего и наичистейшего. Он поднес его дуло к носу и вдохнул воздух, после чего скривился, будто объелся кислых леденцов.

— Замечательно! — произнес гоблин, снимая ствол с револьвера, посматривая сквозь него на лампочку.

Так он перебрал несколько штук, под четкий взгляд подпали лучшие образцы, и он, так же благополучно их разобрав, отложил нужные ему запчасти в сторону. Вот оно, близко. Гоблинская находчивость и умение распорядиться тем, что есть, помогли ему собрать все детали воедино, и перед Фарфором предстал совершенно новый образец. Он опять повертел его в руках, повзводил курок и понажимал на спусковой крючок.

— Идеально, то что надо! — Фарфор достал из кармана патроны и снарядил полный барабан. Сама ситуация заставила разработать новый револьвер, на который вполне можно оформить патент. Заказать чертежи на каждую деталь со своими авторскими изменениями (так будет проще в суде доказать, что модель новая) и организовать сборку где-нибудь на задворках Тарсельвалифисинских лесов-болот, допустим, в фактории Крякенсиндиливинаскен или Крапаудифакенстинагенс. Конечно же, Фарфор записал для себя эту мысль в блокнот. После он решил проверить еще раз механизм выкидного ножа. До блеска начищенное Фарфором лезвие исправно выстреливалось. Он посмотрел на него, любуясь своим прекрасным образом, более того, он восхищался собой. В его лице наблюдалась надменность, величие, превосходство над ситуацией и пренебрежительная ненависть по отношению к мальчику, когда он перевел на него взгляд.

— Эй, как там тебя, Пукас вроде, ты готов? — радостно произнес Фарфор, взводя курок револьвера. Его не мог не радовать момент спускания в опасную канализацию с новёхоньким револьвером. Его будоражил дух авантюризма, что снова идет с ним по жизни, и в данной ситуации Фарфор оказался наедине со своим умом и опытом. Последнего в настоящее время у него хватало с лихвой.

— Да, мистер гоблин, но меня зовут Лукас, сейчас провода уложу в портфель, завяжу веревку, и я готов, — так же радостно произнес мальчик, взводя свою механическую рогатку.

— Да не важно, как тебя зовут, важно то, зачем тебе эти провода, это не макароны, ты их не съешь, — ответил Фарфор, осматривая Лукаса.

Перед гоблином стоял мальчик, укутанный в пыльную мешковину, сквозь прорези которой торчали худенькие руки и тонкая шея с вытянутой головой. На голове красовались густые взъерошенные волосы. Тяжелый рюкзак с барахлом, как и подсумки, набитые леденцами, давили на Лукаса. Но мальчик выглядел так, что казалось, будто тяжелая ноша ему как раз по плечу.

— Слушай внимательно, Уксус.

— Лукас! — произнес мальчик чуть возмущенно.

— Да не важно, мы с тобой спускаемся в канализацию. Это самое опасное место города. Там в темноте его бесчисленных коридоров нас будут поджидать грамлины.

— Кто это? — шепотом спросил Лукас.

— Это самые злобные твари во всем Поднебесье, за исключением бесов.

— Мы будем с ними сражаться? — мальчик повернул пару раз ключик на рогатке.

— Нет, нам нужно просто держаться вместе и в свете огня. Помоешные грамлины, в отличие от других сородичей, не видят света с рождения. Канализация — их дом, и глаза их совсем не видят при свете и плохо в темноте. Но вот их слуху, вибрациям, обонянию можно позавидовать.

— Я понял.

— Держись всегда за меня и исполняй все, что я тебе говорю.

— А ты знаешь, куда идти?

— Конечно, канализация лучшее место для контрабанды — параграф 108, страница 25. Отчеканил Фарфор, вспоминая свои лихие молодые годы, когда в кармане валялся черствый хлеб, на спине был плащ-платка, на груди ржавый пистолет, а в груди стремительное желание приключений.

Герои миновали огромный подземный порт, прилично обставленную лабораторию и доверху набитые склады водонапорной башни сыновей Фарфора. Батю сильно возмутило то, что он увидел. У его «прощелыг» жизнь была налажена, а они и не думали возвращать ему долг. Спустившись в самый низ, герои еще больше обалдели от увиденного. Множественные сборочные автоматы, конвейерные ленты, автоматические манипуляторы, даже мини-поезд курсировал. Реально оторопев от увиденного, отец семейства открыл рот и, конечно же, пожалел, что раньше не решил нагрянуть в логово сыновей. Минуя сложный технологический завод, они обнаружили огромную дверь-шестеренку, надежно преграждающую им путь.

Фарфор подошел к пульту управления и нажал на красную грибовидную кнопку. В помещении заиграла сирена, застрекотало электричество, мигающие лампы предупреждали об опасности. Шестеренка, вздымая пыль, выдвинулась вперед и покатилась по ригелю в сторону, открывая темноту канализации величественного города Бомберлин.

Гоблин подобрал у двери-шестеренки масляную лампу и зажег её, попутно рассмотрев в углу и канистру для дозаправки. Дав легкий подзатыльник Лукасу, Фарфор как бы придал ему ускорение, и они вошли в канализацию. Лампа осветила темные кирпичные коридоры канализации, ранее открытая дверь-шестеренка в два раза быстрее вернулась в исходную точку, оставляя человека и гоблина наедине с таящимися в темноте опасностями.

Запах помещений оказался подобающе зловонным.

— Здесь воняет, — возмущался Лукас.

— Тише ты, отродье человеческое, нас услышат, говори на полтона тише.

— Запах — кошмар, меня тошнит.

— Это ты считаешь кошмарным запахом? Ты еще у Вонючей горы не был.

Лукас присел, его замутило:

— Сейчас стошнит.

— О Дэкс, если ты не перестанешь ныть, то я тебя на эту гору отнесу, будешь там куковать с вонью заодно.

Собравшись с мыслями и переборов рвотный рефлекс, мальчик достал из портфеля тряпку, похожую на рваную рубашку и повязал её себе на лицо, так хоть немного получше будет. Гоблин, увидав это, вырвал у мальчика портфель и тоже взял себе тряпку, попутно закидывая внутрь канистру с маслом для лампы.

— Ну и барахла ты себе туда набрал, — сказал Фарфор, бросая портфель в лужу грязи, также завязывая ткань на затылке.

Мальчик забрал обратно портфель, стряхнул, как мог, грязь и повесил его на спину. Груз значительно начал давить на ребенка, но тот спустя пару секунд привык к нему и смог двигаться дальше.

— Вот, нам сюда, — показал Фарфор лампой в одно из трех разветвлений.

Человек и гоблин ступали по