Глава 12

Глава 12

Марианна

Утро начинается с тревоги. С сумасшедшей тревоги. Я прислушиваюсь к каждому звуку, не открывая глаз.

Север одевается. И я знаю, куда. Он собирается разрушить жизнь моей семьи. А моя цель — не позволить этому случиться.

Главное набраться терпения и не торопиться. Дождаться, когда он и Игнат уедут.

Мне приходится с трудом зажмуривать глаза и сдерживать отвращение и злость, когда Ренат наклоняется и целует меня в лоб, думая, что я сплю.

Он что-то говорит на арабском. Затем добавляет на русском. Шёпотом.

— Прощай, хабиби...

Ненавижу.

Как же я тебя презираю.

Снова дурацкие слёзы начинают жечь глаза.

И когда Север, наконец, выходит из комнаты, я даю им волю. Они текут по щекам. Обжигают щёки и губы.

Я не должна расклеиваться. Наоборот, мне надо собраться и привести себя в порядок. Сегодня будет трудный день...

Яростно вытерев слёзы, я поднимаюсь на постели и какое-то время выжидаю. Они должны уехать подальше. Сколько требуется времени? Часа хватит?

Мне ведь нужно успеть до того, как Север исполнит задуманное. Я должна сбежать и связаться с отцом. Максимально быстро.

Нервное напряжение сводит меня с ума. Я начинаю расхаживать по комнате, пытаясь сообразить, что необходимо взять с собой и как лучше выбраться. Примерно через тридцать минут после ухода Рената, я решаю пойти в комнату к Стефе.

Я не могу оставить подругу здесь. И если она узнает, почему нас действительно похитили, вряд ли захочет остаться сама.

Набросив на себя абайю, я осторожно открываю дверь и выглядываю.

Странно, но охраны нет. Наверное, это должно меня насторорожить, но вместо настороженности я испытываю самое настоящее облегчение. Возможно, они просто отошли или ещё что-нибудь, но это в любом случае даёт мне свободу действовать.

Придерживая абайю, тут же бегу к номеру Стефы, предусмотрительно оглядываясь. Сначала тихонько стучу, затем заглядываю внутрь.

— Стеф? Ты тут?

Во вчерашнем разговоре не было ни слова про судьбу Стефании. Не знаю, плохо это или хорошо, но я всё равно не оставлю подругу.

— Да... — слышу слабый голос, а когда вхожу, никого не вижу, лишь приоткрытая дверь санузла указывает на то, что Стефа там.

— Господи... Что с тобой? Тебе плохо?

Залетаю в туалет и обнаруживаю подругу, склонившейся над унитазом.

— Проснулась вот и как затошнило. Ужас. Видимо, чем-то отравилась или вирус подхватила, хотя температуры нет.

Подруга плюхается на пол и опускает голову между коленей.

— Ну и жесть... Давно меня так не полоскало. Ты не знаешь, Рин, где Игнат с Ренатом? Я попросила на ресепшене вызвать врача. Вот жду. Когда проснулась, Игната уже не было...

Я присаживаюсь на корточки рядом со Стефанией и смотрю на неё с откровенным состраданием.

— Стеф...

— Только не смейся, что я так за него переживаю. Знаю-знаю, ты считаешь, что он преступник... Но я так к нему привязалась...

— Стеф... Послушай... У тебя месячные когда должны прийти? Ты... вы с Игнатом предохранялись всё это время?

Судя по покрасневшему лицу Стефы, моя догадка оказывается верна.

Я в отчаянии опускаю голову.

— Господи, Стефа...

— Ты думаешь, он бы мне позволил использовать котнрацептивы?

— Я не знаю, но... что теперь делать? Стефа, нам бежать надо.

— Куда бежать, Рин? Ты сама-то думаешь, о чем говоришь?! Всё это плохо закончится...

— Стеф, я вчера их разговор подслушала. Я знаю, зачем они нас похитили. Изначальная цель — это я... Это из-за моего отца. Но Север ошибается. Папа тут не при чём. Я просто не верю.

Рассказываю наспех всё, что удалось узнать, и вижу шокированное лицо подруги.

— Стеф, это не папа. Это какая-то ошибка. Ты моего папу тоже всю знаешь. Он не мог. Я не... верю. И не могу позволить Северу разрушить жизнь моей семьи.

Слезы новым потоком льются по щекам. Подруга пытается приподняться, чтобы обнять меня, но её снова начинает тошнить, и она плюхается обратно.

— Стеф... Надо бежать... Я видела, что снаружи нет охраны...

— Рин, как я побегу? Меня мутит каждую секунду. Со мной ты даже из этого отеля выбраться не сможешь.

— Стеф, скажи, ты веришь, что мой отец мог так поступить с семьёй Севера?

Подруга прикусывает губу и опускает взгляд.

— Рин, если Ренат уверен, что это был он...

— Он был ребёнком! Что он там помнит?! Его отец мог соврать, чтобы обелить себя. Мой папа не насильник! Не насильник!

— Рин, я никого ни в чём не обвиняю. Прости... Просто ты должна понимать, что если хочешь действительно сбежать, то лучше это делать без меня... Я буду обузой. Лучше... сообщи моим родным,