нам нужно по делам, не можем задерживаться. Мы с Черногорем кивнули в ответ и пошли дальше. На втором этаже кто-то спал, двое устроили армреслинг, ещё человек пять окружили их и делали ставки. Один сидел в углу напротив лестницы и рассматривал лакированный цезиевый журнал с голыми девками. Повсюду были разбросаны бутылки и упаковки от провианта. И как они уместились все на такой малой площади? На первом же установили походный столик, на который с улицы воитель нёс новую поставку кружек со скулькой на большом трёхэтажном подносе, видимо, из лагеря. Два воителя, которые стреляли по повешенной на стену мишени, один из мечёвки, другой из секачета, бросили свои тренировки и с радостными возгласами направились к столику. То же сделали и три жреца, споривших о каких-то научно-религиозных вещах. Двое воителей, сидевших у стены и болтавших о своём, попросили подать им по кружке.

На улице было темно, но ярче факелов у стены города горели костры в лагере. Лагерь наш, помимо прочего, также был причиной шума во всей округе: из него доносились гитарные рифы и барабанные биты, копирующие одну из небесных опер Метал-Бога во время боя, крики, песнопения, лязги мечельб и выстрелы. Если кто-то и смотрел в нашу сторону, то вряд ли придавал сейчас этому значение.

Пешком до ворот шагать дольше, чем ехать на повозке. Благо мы взяли по кружке принесённой скульки. В глазах уже немного плыло, но наша попойка только начиналась. Моё обезболивающее добавляло пьяности напитку, поэтому я старался растягивать время между глотками. Тёмногонь начал напевать песню, которую разучил в походах. Черногоре подхватил её, затем я, и даже Злыня, будто бы нехотя, поддержал мелодию. Так мы шагали сквозь поля. Скулька начала давать свои плоды, так что по пути до главных ворот мы успели несколько раз поссать где ни попадя, поломать некоторые остатки пшеничных зарослей, вырвать из земли старое чучело и потанцевать с ним, а затем взять его в дорогу как нового приятеля-компаньона, поваляться на старых полях, попытаться скрутить и покурить жмых. В общем, под чёрным открытым небом мы время не теряли. Выйдя на пустырь перед южной стеной, мы увидели два силуэта, которые, активно чем-то махали. Начали подходить, два силуэта остановились. Один из них прокричал:

- Кто идёт?

Это был Дубобит.

- Свои. - прокричал Черногоре.

Мы со Злыней, держащие пугало с двух сторон, начали махать его руками в знак приветствия, и неразборчиво орать.

Приблизившись к Дубобиту и его другу мы обнаружили, что они махали лопатами, раскапывая какую-то неглубокую ямку.

- И чего вы делаете? - спросил Злыня, играясь с глазом-пуговицей пугала.

- Ищем мою заначку. - не отвлекаясь пояснил друг Дубобита.

- Отличная заначка, под стеной. - посмеялся Черногоре.

- Ага, и впритык к полю. - добавил я, аккуратно отпуская чучело, будто это был мой перепивший приятель.

- в Разнорабочем ты фиг чо спрячешь. У нас такие ребята там водятся... Всё найдут. - друг Дубобита воткнул складную лопату в землю и опёрся на неё, дабы передохнуть.

- Серогрусть. - представился я, протянув ему руку. Уже опьяневший, мне было не до культурных деталей.

- Хорав. - ответил друг Дубобита, пожимая мне руку в ответ. Видимо, понял состояние нового знакомого и всей компании.

- Черногоре. - поприветствовал Хорава мой друг уже по их традициям.

- Хорав.

- Злыня. - поднял ладонь жрец и как бы нарисовал ей радугу, не соблюдая ни традицию приветствия братства, ни жреческую.

- Хорав. - просто поднял ладонь друг Дубобита.

- Тёмногонь. - рокер соблюл братские традиции.

- Хорав. - ответил новый знакомый тем же.

- Так сколько там в твоей... заначке? - спросил Злыня, икая.

- Не сколько, а что. Ожерелье одного племенного златокузнеца, которое я купил по дешёвке у какого-то щегла из Поп-империи. Не знаю, как ему оно досталось. Вообще прилавок был забит вином и всякими пряностями, и, видимо, цены такой драгоценности он не знал. Наверно, подумал, что какая-то самоделка "варваров", и отдал мне его за скромные шестьдесят монет. - Хорав вытащил лопату из земли и продолжил работу. - Поэтому перед кабаком мне надо будет зайти к ювелиру и продать ему этот брюлик. Хотите, можете со мной сходить, либо я чуть позже присоединюсь.

- А далеко до туда идти? - высматривал я глубину ямы.

- Не, парочку домов пройти и направо, в переулок.

- Как-то опрометчиво строить ювелирку в переулке. - заметил Черногоре.

- Есть такое. - подтвердил Хорав.

- Но там, как я понимаю, до сих пор работает Светич, да? - спросил у Хорава Дубобит.

- Ну так, а куда ж он уйдёт-то. Только если ко вратам.

- Ну так вот, а он раньше в Епархии работал, где обучился вороновой разведке. Ворона после выхода на пенсию ему, само собой, оставили, он его и приспособил жить за скульптуркой под крышей. А оттуда ворон следит за обстановкой в переулке, и, чуть что, сразу докладывает своему хозяину.

- Ничего себе, тут живут ветераны Святых отрядов? - удивился Черногоре.

- А у тебя не жили в братстве? - спросил Хорав.

- Нет. Только два жреца открыли корчму, в которой из под полы продавали травяные настойки, пока тысяцкие не приставили к корчме воителей, потому что на неё часто совершались нападения от местных. Ну и племенные работали в казнах и Братских школах. Остальные были чистокровными Вольфрамщиками.

- А что за епархия, святые чото там..? - спросил Тёмногонь.

- Святые отряды из Епархии Метала. - поправил я. - Ну, Епархия - это что-то типа вашей Инквизиции в прошлом, только без судов над жителями и вот этого всего. В основном просто решают проблемы между восприятием бога, ну, или богов, и держат религиозные места. Святые отряды - это по большей части просто военные отряды, которые набирают из храмов и капищ. Они на них, соответственно, и работают. Ну и на Епархию Метала. Ну короче работники неба, так сказать.

- И чего, туда всех берут? - Тёмногонь взял факел, который ему передал Дубобит.

- Ну, если ты был монахом, священником или ритуальным жрецом - то возьмут. Надо короче нести службу в чём-то религиозном. - ответил Черногоре, резко сплюнув выпитую скульку.

- И ещё неукоснительно следовать заповедям твоей металверы. - добавил Злыня.

- Ну это само собой подразумевается. - ответил Черногоре.

- Да нихрена, если ты служишь богам или богу, но при этом