— Да, ваше благородие, — отозвался боец, не отнимая руку от, может быть, и не такой пустой головы.

— Да уж… — пробурчал я, минуя сладкую парочку. — Крюк, почему бы тебе не присоединиться к товарищам? Думаю они будут рады тебя видеть. Они во-о-он там.

— Есть! — козырнул боец, мигом протрезвев, и помчался в коридор.

— Они вообще понимают, что произошло? — спросил я Анну, когда мы вышли в коридор где находилась ее спальня.

— Нет, — покачала она головой. — Да и я… Едва понимала…

— Вы знали, что Емельян Устинович — это порождение Нексуса?

— Я… — сглотнула она. — Догадывалась.

— А раз догадывались, то почему никому не рассказали?

— Для чего? — смутилась она. — Чтобы сюда пожаловал взвод ликвидаторов и разнес тут все в хлам? А потом всех моих дочерей и падчериц расстреляли, или еще хуже… забрали в застенки инквизиции?

— А что девочки… ненормальные?

— Я не знаю. Вроде обычные, но… Я очень сомневаюсь, что отец не оставил им дурную наследственность.

— И много у Емельяна Устиновича дочерей?

— Много. И законных и незаконных тоже.

— И все они сейчас живут в разных частях страны?

Она кивнула.

— Интересно… — протянул я, и повернули коридор, в конце которого находилась спальня Анны.

Ох ты, еж!

Змеи! Я совсем забыл про гору тварей, которые вывалились из ее покоев.

Пусть и дохлые, но они ковром устилали коридор

— Мама! — воскликнула Поля и схватилась за ее платье.

— Так. Думаю, в спальню вам лучше не возвращаться. Пойдем-ка ко мне.

— Да, так будет лучше.

— И о чем вы хотели поговорить? — спросил я, когда мы оказались в моей комнате. — Собираетесь просить прощения после того, как чуть не убили меня и всех моих людей?

— Евгений, я не ведала, что творила… Емельян…

— Вы годами жили под его кровлей и знали, что тут происходит. Знали, что все ваши слуги и дочери находятся под влиянием этого чудовища. Вы пусть и косвенно, но виновны в смерти моих людей и всех слуг. Уж простите, но довольно сложно принять этот факт и просто разойтись.

Анна побледнела.

— Вы сдадите меня инквизиции? Пожалуйста! — выдохнула она. — Я готова на все!

— Поля, иди сюда, — я подозвал жестом девочку, а когда она подошла, зажал ей уши и тихо заговорил: — У меня есть знакомая в инквизиции. Возможно, мы могли бы все выставить так, будто на вас напали нексы-«потеряшки». Емельян Устинович мужественно защищал свою семью, но пал смертью храбрых. К счастью, все девочки остались целыми, и все такое.

— Правда? Вы сделаете это для меня и моих девочек⁈

— С одним условием, Анна…

— Каким⁈

— Род Кречетовых станет верным союзником Скалозубовых. Нет, не так. Вы будете выполнять все мои приказы. Делать все, что я попрошу. Вообще все.

— Хорошо!

— Тогда первый приказ. За неделю вы избавите регион от сталкеров и прочей нечисти. Все закоулки местных лесов должны быть вычищены подчистую!

— Я все сделаю, Евгений Ми…

— Конечно сделаете! А если нет, то придет к вам не инквизиция. К вам приду я, и уже не с дружеским визитом.

— Я поняла, — закивала она. — Я все сделаю!

— Мама… — раздался голос сзади, и я повернулся.

В дверь с опаской заглянула девичья мордашка. А потом еще и еще одна. Через секунду весь проход загородили девочки.

Бледные и дрожащие, но живые. При виде меня они испугались и отступили.

— Не буду вам мешать, — кивнул я и направился на выход. Девочки расступились передо мной, и еще долго, шагая по коридору, я чувствовал их взгляд на своей спине.

Так, а теперь мне неплохо бы проведать своих бойцов, а если все нормально, то пора и на боковую, энергии я сегодня потратил порядочно.

2:46.

* * *

Скрипнула дверь, и Амальгама оторвалась от новой брони.

Приподняла защитные очки, кои она носила скорее по привычке, и посмотрела на часы.

2:46. Это кто же решил заявиться в ее «пенаты» так поздно?

Хозяин вернулся? Нет, иначе она бы почувствовала, да и не в его привычке шляться по подвалам. Василий? Зачем ему беспокоить ее так поздно? Анастасия Михайловна и вовсе боится сюда заходить.

Про Глашу, Марфушу и прочих белоручек и подумать смешно.

Ага, походка совсем чужая. А вот аура — мощней всех жильцов усадьбы вместе взятых. И очень знакомая. Очень знакомая.

Осторожные, едва ощутимые шаги раздавались все ближе и ближе — гость явно знал, куда и к кому направляется. Ниточки он обходил мастерски — ни одна даже не шелохнулась.

Что ж. Интересно.

Амальгама отложила в сторону инструменты, поднялась из-за стола и хрустнула пальцами.

Щелк! — и весь свет в помещении потух. Будь это друг или враг, принять его лучше в темноте.

Она уселась на свой любимый диван, который мудаки Герцены изрешетили в мясо, откинулась на спинку и, закинув ногу на ногу, принялась ждать.

Дверь раскрылась через минуту, и порог ее владений пересекла Анастасия Михайловна.

Но это была не сестра хозяина — шаг, и ее глаза вспыхнули изумрудным сиянием.

— Вот как, значит… — покачала головой Амальгама. — Явился с поличным?

— Мне больше некуда идти, — проговорила Анастасия Михайловна чужим голосом. — Мой дом разрушен, а дети попали в плен к твоему хозяину.

— И ты пришел разрушить этот дом? Не стыдно?

— Ни капли… Но не в моих правилах убивать без причины.

— Отпусти девочку. Она здесь гостья.

— Ее жизнь — залог моей.

— И чего ты хочешь? Мести? Зуб за зуб?

— Пусть и в доме Евгения нынче ночью наденут черное.

— А ты уверен, что по тебе есть кому плакать, Шаррат? — Амальгама хохотнула. — Чего ты так держишься за свою долгую жизнь? Чего ты добился за нее? Богатств и собственного домика в деревне? Роты слуг? Но у них даже нет мозгов, чтобы служить тебе честно. Дочери? Но их ты терпеть не можешь, а твой единственный наследник, которого ты породил для продления своей жалкой жизни, бесполезен. И тут, и там пустая трата сил… Ты еще и договор наш нарушил. Как там было? Мы не вмешиваемся в дела друг друга? Я храню твою тайну личности, а ты сидишь в своей