— понадеявшись на иностранные инвестиции.

* * *

Сперва, НЭП казалось бы ожил экономику страны.

К середине двадцатых годов, в целом восстановилась промышленность и сельское хозяйство, а покупательная способность населения выросла примерно в полтора раза по сравнению с 1913 годом…

Но были и проблемы, да ещё и какие!

По совокупности объективных и субъективных факторов, вся эпоха НЭПа — как сеть рыбака из ниток и «дырок», соткана из конфликтов и противоречий.

Коммерческие отношения трестов и синдикатов, сверху административно регулировались главками ВСНХ, а снизу сдерживались отсутствием хозяйственной самостоятельности у отдельных предприятий.

К тому же имелся конфликт между финансовой стабильностью и социальной справедливостью: премии, которые получали руководители трестов — зависели от прибыли этих образований, в то время как рабочие и служащие предприятий — сидели на «повремянке» и, результаты их труда — мало влияли на их же заработную плату.

Из-за этого, производительность труда стала ниже, как бы — не в трое, по сравнению с тем же «эталоном».

Страна, бывшая когда-то империей далеко не из последних — всё больше и больше отставала в технологическом отношении, даже от своих недавних колоний!

Стоящих упоминания иностранных инвестиций, большевики так и не дождались: тупые капиталисты наотрез отказывались вкладывать серьёзные деньги в страну — правительство которой проповедовало Мировую революцию и не признавало долги предшественников.

Поэтому по большому счёту, НЭП обернулся максимальной выгодой лишь для «новых советских» — для нэпманов, новой буржуазии, да для зажиточных крестьян — норовящим продавать свой хлеб по любой «рыночной» цене, даже на порядок завышенной. Он, хоть и оживил застывшие было заводы и фабрики — но обернулся миллионами безработных для горожан, а для большинства крестьян — полунищенским существованием в условиях натурального хозяйства.

Стрелки на часах истории подошли к «двенадцати» и, Куранты на Спасской башне отбили ровно полночь — хороня прекрасную и ужасную эпоху НЭПа.

После острейшего продовольственного кризиса 1924−25-го, разразился новый хлебозаготовительный кризис 1927 — 1928 годов.

Международная обстановка обострилась и по стране прокатились слухи о войне, вызванные пробной мобилизацией в Красную Армию. Тотчас началась массовая закупка товаров «про запас», активизировались «черный рынок» и спекуляция. Товарные запасы были исчерпаны еще до сбора нового урожая и крестьяне уже привычно перестали продавать хлеб — ожидая более благоприятной рыночной конъюнктуры, более выгодных условий продажи. Страна пережила «экономические затруднения кануна войны без того, чтобы иметь войну» — и это перепугало её руководство до геморридальных колик.

Запаса времени для маневра уже не было!

Неожиданный для партийного руководства кризис хлебозаготовок, грозящий перерасти в общехозяйственный кризис, в политическом плане был воспринят как новая атака мелкобуржуазной стихии — как «кулацкая стачка» словами Сталина, как попытка раздвинуть политические рамки — которые диктатура пролетариата начертала капиталистическим элементам.

Государство ответило на это чрезвычайными мерами, позволившими добиться перелома в заготовке зерна, обеспечить хлебом город и армию и, главное — сохранить темпы индустриализации.

Был ли какой-то другой выход в сложившейся ситуации?

Думаю, у страны, у её народа и правящей элиты (при сохранении суверенитета и территориальной целостности, конечно) — другого выхода не было, как пройти через ад сталинской коллективизации и индустриализации — через голодоморы и репрессии, через лагеря и расстрелы…

Возражаете?

А чё до сих пор на диване?

Встать и бегом в Кремль — Россию «с колен» поднимать!

* * *

А так ли всё неисправимо-печально?

Ведь сейчас не 27-ой, а 25-ой год?

Чтоб спасти НЭП как экономику смешанного типа, надо понять главную причину — его погубившую.

Интересно, что по этому поводу учённый люд в своих умных книжках пишет?

В большинстве читанных мною книг и статей историков-политологов-политэкономистов — прямо и безапелляционно заявляется, что к концу 20-х годов — НЭП прямо-таки обречён был пасть жертвой административно-командной системы, уступив место так называемой «плановой социалистической экономике».

Ну, про последнюю и, особенно про её «плановость» — у меня своё особое мнение… Но сейчас я не про то.

Если кратко, сохранение НЭПа при большевиках считалось невозможным по трём причинам:

Я очень хорошо помню — прямо-таки монолитно-единодушное мнение мастистых историков, идеологов и экономистов всех наших исторических периодов — об обречённости НЭПа, об неизбежности сталинской индустриализации и коллективизации. Буквально всех: от «ленинского гвардейца» Юрия Ларина (Лурье) до Егора Гайдара — лидера группы «нанайских мальчиков», при первом президенте свободно-демократической России.

Так ли это?

Не знаю кого как, а меня — зрелище злейше-непримиримых врагов — вместе, дружно и в ногу марширующих в каком-то направлении — всегда не на шутку настораживает.

А давайте мы с вами пороемся — там «где собаку зарыли», покопаемся в мелочах — в коих обычно имеет привычку скрываться вездесущий дьявол, ища ответа на вопрос:

— А так ли уж был безнадёжен «пациент»? Или его похоронили живьём?

Я б, наверное успокоился и, в конце концов ограничился «творческим запилом заклёпок», как и планировал в самом начале… Пока не добрался до инфы в своём компьютере и не разгрёб её завалы.

Так вот, в современной мне историографии представлена (скорее в виде исключения, чем правила) и, иная точка зрения — согласно которой, тезис о фатально-непоправимом кризисе НЭПа — является как минимум спорным. Так, английский историк Р. Дэвис считает, что: «… Советская экономика середины 20-х годов не зашла в тупик» и «та нестабильная рыночная связь между государством и крестьянином, которая характерна для НЭПа, была способна поддерживать более высокие уровни индустриализации, чем те, которые были достигнуты накануне Первой мировой войны».

Интересно, интересно… Очень интересно!

На чём эти утверждения основываются?

А ну-ка ещё чуток в своей инфе пороемся… Так, так, так…

УПС!!!

«Как много нам открытий чудных, готовит просвещенья дух»!

Если конечно не повторять как попугай вслед за твердолобыми «экспЭрдами», а читая первоисточники — хоть немного пытаться собственной головёнкой думать, то вырисовывается картинка — как бы, не диаметрально противоположная общепринятому утверждению.

Начнём, как говориться — «от яйца», с самых истоков, то есть.

Британский премьер-министр Ллойд Джордж, еще в 1921 году — сразу после исторического выступления Ленина на X съезде РКП(б), назвал решение о начале «Новой экономической политики» — эпохальным. Думаете, это он о нас — «белых индейцах», так пёкся-печалился?

Отнюдь!

Главный мировой «буржуин» увидел в предложенных Лениным методах регулирования государством социально-экономических отношений — особую модель выхода из послевоенного кризиса всей капиталистической системы. И не только он: все «флагманы» мирового капитала после Первой мировой войны и Русской революции — сделали надлежащие выводы из