В те годы, имена Фредерика Тейлора и Генри Форда были на слуху у всех советских людей, имеющих хоть какое-то отношению к производству и управлению. Поэтому, она с крайней заинтересованностью:

— Нет, не знаю — но не отказалась бы узнать…

— Время от времени, он отправляет их в отпуск и затем внимательно наблюдает, как идут дела в их отделах. Если ничего не меняется — направляет руководителя на повышение. Если становится хуже — отправляет на учёбу. Ну а если эффективность подразделения без начальника увеличивается — безжалостно увольняет.

Лиза, аж в ладоши захлопала от восторга:

— Это, он здорово придумал!

— Я тебе это не просто так рассказываю — а с тем, чтоб ты устроила в своём секретариате такие же порядки.

— А как это сделать?

— Первым делом, не надо бояться назначать в свои заместители умных людей с характером.

Вот на этом, возможно и споткнулась советская система управления: начальники больше всего на свете боялись, что их «подсидят» и уровень менеджеров «IQ» во властных кабинетах — с каждым поколением падал.

Лиза была девочкой умной, такую ситуацию просчитала на счёт «раз», тут же задав встречный вопрос:

— А как сделать, чтоб «умный заместитель» — да ещё «с характером», не подвинул меня?

— Для этого, ты должна создать в коллективе корпоративный дух. Внушить, что «вверх» — разумней и легче двигаться вместе. И главное: самой не бояться уступить своё место более способному — во имя достижения общей цели.

Вот последнее то условие и есть — самое-присамое трудное…

Но, по-моему глубокому убеждению — вполне достижимое при желании.

Лиза молодец!

Конечно, не без моих подсказок и «методичек», не без сбоев — но она смогла так организовать работу Губисполкома РКСМ, что могла неделями и даже иногда месяцами не появляться на работе — гостя например, у мамы в Москве, занимаясь делами поэтического кафе «Стойло Пегаса», любимым изобразительным искусством…

Или, по моему заданию — поддерживая дружеские отношения с товарищами военными, с которыми она познакомилась на «Вернисаже» весной прошлого года.

Например, этой весной она побывала в Питере в гостях у Бориса Михайловича Шапошникова — только что назначенного Командующим Ленинградским военным округом.

* * *

Вполуха выслушав предложения своих ребят из «ближнего кругв», из которых дельных было только два. Остальные, суть проявления юношеского максимализма, типа:

«А давайте переломаем (как вариант — выдернем) товарищу Погребинскому ноги!».

Елизавета загадочно молчала и, оттого — казалась самой умной, а Главный редактор «Красного гласа» Ксенофонт Мартьянов, высказал вполне дельную и главное — идентичную моим замыслам, идею:

— Предлагаю начать с того, чтобы через рабкоров собрать всю «подноготную» про этого Погребинского и его людей. Где родились, кто родители, происхождение… Где работали и чем занимались до Революции и Гражданской войны и после… Потом видно будет что делать.

Ефим Анисимов, первым делом же — напомнил мне и присутствующим:

— Серафим! Помнишь, каким мы тебя в первый раз увидели в том сарае-гараже? Помнишь, каким ты в первый раз увидел нас?

Переведя взор на свою «августейшую половинку», я:

— Помню… У Елизаветы объём груди был значительно меньше.

Когда все проржались — не исключая виновницы «торжества», здесь же все свои и, тот продолжил:

— Когда мы познакомились, ты носил старенькие ботиночки с выцветшими обмоточками, а мы так вообще ходили босиком…

Преувеличивает, конечно. Босиком, из той нашей компашки — ходили лишь Домовёнок, да Ванька с Санькой. Но в целом всё верно: все мы имели вид довольно непритязательный.

— … Когда ты взялся за ремонт убитого в хлам «Бразье», тебя за глаза называли «контуженным» и вертели у виска пальцем. Помнишь, как в тебя мелюзга камнями бросала — как в деревенского дурачка?

— Было дело, согласен.

Обведя руками всех присутствующих, он:

— А мы как увидели в первый раз — так сразу в тебя поверили, подошли, прогнали мелких и предложили помочь!

По всему ему виду, было заметно, что он сам искренне верит в то, что несёт… Вот так и рождаются «городские легенды».

Как мне доподлинно известно от «третьих лиц», Ефим тогда предложил со скуки:

«Давай пойдём посмотрим на „контуженного“ и если что ему наваляем?».

И, никто, сцука, не отказался!

Ну, а потом я увлёк их перспективами самим покататься за рулём после ремонта этого уёб… Убоищного детища французского автопрома и, как это часто бывает — общее дело нас сдружило…

Да, это уже не важно!

Меж тем, возбуждённо соскочив с места, Ефим Анисимов продолжил:

— Тогда, ты составил план и мы стали действовать. Все вместе, группой, дружно — все как один! А потом, ты составил другой план и позвал нас на битву с хулиганами — мы все, как один приехали в Нижний и загнали их под плинтус как класс буржуев! Потом, ты вновь составил ПЛАН(!!!) и позвал нас строить доступное жильё для нижегородцев… И снова у нас с тобой всё получилось!

Подняв ногу обутую в новенькие берцы артели «Красный лабутен», он её продемонстрировал — как будто свои никто не видел:

— И теперь посмотрите — кто мы! Как мы одеты, во что обуты, где и на каких должностях сидим и, с какими людьми общаемся!

Потом, обращаясь ко мне:

— И, что? Всё это кошке под хвост?

Я промолчал, а вместо меня, из-за его спины, дружно:

— Нет, ни за что!

Умный парень и понимает: двинуться дальше без моих «планов» — в группе «альпинистов» или без неё, ему — будет весьма и весьма затруднительно.

Получив поддержку, от имени всех обращается ко мне:

— Серафим! Составь план и, мы все вместе — преодолеем и Погребинского!

После непродолжительного раздумья при хрустально-звенящей тишине, как будто окончательно решившись, встаю и пристально-внимательно оглядев всех — я делаю отмашку рукой, как посылая в атаку:

— Хорошо! Будет вам план. А пока надо сидеть тихо как мыши под веником, собирать информацию и ждать моего возвращения из Парижа.

Напоследок, твёрдо прямо глядя в глаза Ефиму:

— И помните, парни: Серафим обязательно вернётся и каждому воздастся по делам их!

* * *

Когда пришли домой, усадив напротив себя за стол Елизавету:

— А сейчас я хочу поговорить с тобой.

Ей, предстоит совершить самое главное в моих задумках, поэтому разговор был сугубо индивидуальным.

Та, с готовностью:

— Хорошо, давай поговорим…