— Да подожди! — Я одним рывком выбрался из кустов, подошел к девчонке совсем близко и схватил ее за руку.

Честно говоря, вышло это не специально. Просто хотел, чтоб она перестала ерунду всякую говорить. Зеленоглазая удивленно опустила взгляд, рассматривая мои пальцы, которые сжимали ее ладонь.

— Этот я…да, твою ж мать…Иноземец! Вот. Иноземец я. Заморский гражданин.

— Девки! — Зеленоглазая снова обернулась к подружкам. — Точно блаженный. Только не нашинский. С заграниц приехал. Заговаривается маленько. Не бои́тесь.

— Да хватит! Нормальный я.

Девчонка осторожно вытащила свою руку из моей, а потом снова улыбнулась.

— Дык чего сразу не сказал. А я — кузнеца дочь. Аленой зовут.

— Ну, вы же разорались, как ненормальные…А потом вообще вещами швырять начали. Когда тут говорить?

— Ой, и точно! Ты, наверное, помощи хотел.

В двух словах я рассказал девчонке ту версию, которую придумал, пока шел от леса к реке.

Конечно, никому правду говорить нельзя, это понятно. Чего-то мне не очень понравились слова Серого. И про бабку, и про отношение местных к иномирцам, и про царя. Хотя Волк про него не говорил как раз ничего. Зато Еремеев говорил. Много. Так что, ну, их на хрен. Торопиться точно не буду

Официальная версия звучала так. Ехал в столицу, раз уж она рядом, случайно заблудился, потерялся. Подробности сами придумают. У них тут с фантазией все ровно. А вообще, я — богатырь, но иностранный. Просто к богатырям у местных безумная любовь какая-то. Глядишь, накормят хотя бы. Жрать между прочим, как говорил Волк, хотелось очень сильно. Да и нормально отдохнуть я бы тоже непротив. Подумать. Прикинуть. Что дальше делать? Серый, конечно, красиво все расписал. Натурпродукты, экология. Но мне домой надо. Я без цивилизации не могу. Вообще никак.

Алена ситуацией прониклась. Головой покачала, повздыхала и предложила проводить к старосте. Мол, он сообразит, как меня в нужное посольство доставить. Столица-то рядом. Но так как я утерял грамоты сопроводительные, пока по лесу блуждал, хрен меня кто в это посольство на порог пустит. Это так дочь кузнеца сказала. Кстати, насчет леса она сильно удивилась.

— Повезло тебе, иноземец. Даже и не знаю, почему. После того, как Темное зло почти половину наших земель захватило, в лесу находиться опасно. Странно, что живой выбрался. Сейчас даже охотники по одному туда не ходют. Организованной группой только. Да в сопровождении отца Никифора, который поперёд идет, кадилом дорогу очищает. Леший, к примеру, совсем озверел. Ежли прицепится, водить будет по лесу, пока не помрешь. Да и остальные тоже. Девки женихов своих больше на реку не пускают. Русалок развелось, мать моя дорогая сколько. Кикимора Болотная в болоте больше не сидит. Едва ли не добрую половину водоемов попортила. Наша река чудом держится. И то, благодаря чаяниям батюшки Никифора. Да и вообще…

Алена тяжело вздохнула.

— Тревожно как-то…В воздухе словно гроза собирается. А все зло это Темное…

— И что за хреновину так назвали? — Я топал рядом с девчонкой, слушал ее рассказ, заодно крутил головой, изучая обстановку.

— Как объяснить, не знаю. Зло оно и есть зло. Лет пять назад какой-то нехороший человек его распечатал. Теперь, вон, даже Кощей, говорят, справится не может. Он сам, конечно, зло. Но привычное. А с Темным…Урожай родится все меньше стал. Детишки болеют. И хвори такие… Неизлечимые. Бабы с ума сходют. Мужики брагу пьют, как в последний раз. И все больше оно расползается по земле нашей.

— Мммм… — Я кивнул, будто понял. Хотя, ни хрена, конечно, это не так. В принципе, все, что девчонка описала, в моей обычной жизни — вообще норма.

Тем более, уже сама деревня началась. Интересно было разобраться, куда меня занесло. Село, в которое мы пришли, выглядело словно картинка из книжки. Красивые домики с «петушками» на крышах и резными ставнями. Широкая дорога, вдоль которой росли яркие, красивые цветы и периодически попадались навстречу колодцы. Дворы с разноцветным штакетником. Возле некоторых домов стояли или сидели, переговариваясь между собой, люди. Наверное, местные жители. Мужики в подпоясаных рубахах, свободных штанах и…лаптях…Лапти…Реальные, настоящие лапти. Бабы выглядели еще колоритнее. Сарафаны, цветные платки, бусы всех цветов радуги.

Заметив незнакомое лицо, деревенские жители сразу переставали вести между собой разговоры и во все глаза таращились на нас с Аленой. Думаю, в большей мере на меня.

— Иноземец енто! Богатырь заграничный. К старосте провожаю. — Каждому встречному поясняла девчонка.

— А ты зачем им это говоришь? — Не выдержал я на пятый или шестой раз.

— Как зачем? — Она посмотрела на меня с удивлением. — А то, что я белым днем с парнем по селу гуляю. Ничего? Или жениться захотел? Так батя у меня не особо разговорчивый. Он выяснять подробностей не станет. К вечеру ужо обвенчаемся.

— А-а-а-а-а…С этой точки зрения…Тогда, конечно. — Я обернулся к очередным сельчанам и громко крикнул. — Богатырь иноземный. Она меня к старосте провожает. Вы там херни всякой не думайте.

— Гляжу, женитьба то тебя пугает похлеще Темного зла…– Хмыкнула Алена.

— Слушай…ну, я как бы еще не готов. Да и не здесь. Это точно. — Про себя подумал, какая, на фиг, женитьба. В сказку что ли переехать жить? Завести тут дом и курей разводить? Ну, уж нет. Увольте.

— А ежли на царевне? — Девчонка с интересом наблюдала за мной. — У нас царевна на выданье второй год ужо. Никак не сосватает ее царь.

— Да хоть на королевне. Нет. Домой вернусь, еще лет пять погуляю, а там посмотрим.

— Жаль…– Алёна, покраснев, отвела взгляд, а потом тихо добавила. — Красивый ты, богатырь иноземный. На наших парней совсем не похож. И слушать умеешь. Не ведешь себя так, будто баба ничего умного сказать не может. Ой, а вон, кстати, отец Никифор…Здравия Вам, батюшка.

Алена кивнула мужику в длиной черной рясе. Мужик этот стоял прямо возле дороги, с несчастным лицом. Причиной такого лица, похоже, была суетливая бабка, которая что-то активно впаривала отцу Никифору.

— Батюшка, дык помоги мне советом. — Достаточно громко жаловалась старуха. — Вот у меня два веселых гуся. Один — серый, другой — белый. А тут праздник же на днях. Кого рубить первого?

— Серого руби…– Ответил ей батюшка, при этом уставившись на нас с Алёной подозрительным взглядом.

Причём, вот он как раз, больше смотрел на дочь кузнеца. И, между