Двое мужчин крепко держали извивающуюся жертву, пока они несли ее к деревянной вершине переносного алтаря и клали на бок. Жрец был столь же ловок, очевидно, привык иметь дело с жертвенными животными, которые решили не смиренно подыгрывать отведенной им роли. Он вытащил из ножен на поясе тонкий изогнутый нож и ловким ударом перерезал зверю горло. Кровавая струя залила верх алтаря и пролилась в чашу внизу, пока животное дико корчилось в агонии. На мгновение Катон испугался, что помощники могут потерять хватку, и ему представился образ свиньи, мчащейся среди гостей и заливающей всех кровью. Но двое мужчин продержались до тех пор, пока силы их жертвы не стали иссякать, а жизнь не покинула ее тело.

— Бедная свинья, — грустно пробормотал Луций.

— Да, — согласился Катон и поспешно попытался придумать слова утешения для своего маленького сына. — Бедная свинья. Но удачливые боги, а? Бьюсь об заклад, им понравится запах жареной свинины.

Луций взглянул на него, его подбородок задрожал. — Она была бы хорошим питомцем, отец. Я бы позаботился о ней. Она должна была умереть?

— Боюсь, что так. Мы хотим, чтобы Макрон и Петронелла были счастливы, не так ли? Мы хотим, чтобы боги позаботились о них.

— Да… но…

— Тогда должно было быть совершено приношение богам. Вот как это работает. Ты видишь?

Луций печально вздохнул, но больше не протестовал.

Когда помощники бросили мертвую свинью в огонь со всем приличием, насколько позволяла задача, жрец запрокинул голову и протянул руки к небу в драматическом жесте.

— Жертва принесена. Боги довольны. Мы празднуем свадьбу Макрона и Петронеллы!

Из небольшой группы офицеров раздался прерывистый хор приветствий, и Катон от всей души присоединился к нему, когда Макрон помог своей жене подняться, а затем обнял ее и крепко поцеловал. Она была застигнута врасплох и на мгновение сопротивлялась, прежде чем схватить его за затылок обеими руками и прижать еще сильнее.

— Полегче, Петронелла! — засмеялся центурион Порцин. — Ты ведь не хочешь сломать его в первую же ночь!

Катон почувствовал, как его тянут за руку, и посмотрел на сына.

— Отец, они снова будут бороться?

— Похоже на то. Будем надеяться, что они смогут побороться попозже. Намного позже.

Макрон взял жену за руки, нежно обняв ее другой рукой за спину, и они прервали поцелуй, улыбаясь, словно юные влюбленные. Затем Петронелла застенчиво покраснела и вырвалась на свободу, повернувшись к гостям.

— Пора пиршествовать. Пожалуйста, займите свои места, пока вам принесут еду и питье. — Она взглянула мимо них туда, где управляющий Юсефа ждал у входа в дом, и подала ему знак.

Мгновение спустя ноты свирели в сопровождении арфы достигли ушей тех, кто был в саду, и два музыканта прошли по дорожке и заняли отведенное им место за ложами. Офицеры расположились за столом со стороны Макрона, а остальные гости сели напротив. Когда все были на своих местах, из кухни вышли первые слуги, неся подносы с блюдами с финиками и инжиром. Затем последовали кувшины с вином, тарелки с жареным мясом, выпечка, сыры и хлеб. Макрон с удовольствием прочувствовал ароматы.

— Настоящий банкет и без заминок, любовь моя.

Петронелла сияла от удовольствия и быстро сунула большую порцию глазированных бараньих отбивных в чашку для Луция.

— Ешь, молодой человек, и вырастешь таким же прекрасным сильным солдатом, как Макрон!

Пока тихо играла музыка, гости пили и наедались досыта, а солдаты обменивались грубыми шутками с Макроном и Катоном. Петронелла сделала вид, что выглядела потрясенной таким непристойным подшучиванием, отчасти из уважения к ее собственным гостям, которые не совсем понимали, как вести себя за свадебным столом и вели привычный для римских солдат застольный разговор. Она пыталась подать тонкие жесты своему мужу, чтобы намекнуть на юные уши Луция, но разговор, тем не менее, плыл над головой мальчика, пока он заканчивал трапезу, а затем принес своих игрушечных солдатиков, чтобы поиграть с ними на полу.

В середине послеобеденного дня управляющий поспешно вышел из дома и подошел к лежащим на диванах. Наклонившись вперед, он мягко заговорил с Макроном. — Центурион, у нас гость. Он утверждает, что является командующим Корбулоном, и желает поговорить с вами.

— Со мной? — Макрон удивленно приподнял бровь. — Ты, конечно, имеешь в виду трибуна.

— Нет, господин. Он спрашивал вас.

Макрон глубоко вдохнул. — Что, во имя Плутона, может понадобиться Корбулону от меня?

— Только один способ узнать, — ответил Катон.

Макрон спустил ноги с ложа и поцеловал Петронеллу в лоб. Затем он встал, смахнул крошки с передней части своей лучшей туники и последовал за управляющим ко входу в дом. Когда он скрылся из виду, Петронелла придвинулась ближе к Катону.

— Что здесь делает Корбулон?

— Ну, вы же его приглашали, не так ли?

— Да, но он не ответил. Я предполагала, что он не придет. Клянусь богами, я надеюсь, что Макрон не попал в беду, только не в этот день…

После яркого солнечного света в саду атриума дом ювелира казался мрачным, и только когда командующий Корбулон вышел из тени у входной двери, Макрон увидел, что он один. На нем была простая хлопчатобумажная туника и военные калиги, а под левой рукой он держал небольшую шкатулку, немногим более, чем котелок. Макрон встал по стойке смирно прямо перед ним.

— Вы посылали за мной, господин?

На лице полководца отразилось смущение. — На самом деле, это ты посылал за мной, центурион Макрон. Ты и твоя будущая жена. О вашем приглашении я узнал только в полдень от одного из моих клерков, который как раз сейчас начинает месяц дежурства в латринах. Я очень смиренно прошу прощения и надеюсь, что не пришел слишком поздно, чтобы разделить ваш праздник.

Макрон беспокойно заерзал. — Э… господин, церемония окончена. Но ты можешь присоединиться к нам на остаток праздника, если пожелаешь.

Это была неловкая ситуация, и Макрон надеялся, что главнокомандующий вежливо отклонит предложение и не нарушит теплую атмосферу, царившую на свадьбе, как обычно поступали поздно прибывшие высокопоставленные гости.

— Центурион, если предложение остается в силе, для меня будет большой честью присоединиться к вам.

— Да, господин, — автоматически сказал Макрон, затем коротко остановившись, повернулся и указал на сад. — Пожалуйста, следуйте за мной.

С сердцем, отягощенным опасениями, он вывел аристократа на солнечный свет, наполнявший сад вместе с музыкой и счастливыми звуками легкого разговора и смеха. Последний утих, когда гости узнали о присутствии Корбулона. Катон и другие офицеры немедленно поднялись со своих мест, в то время как гражданские гости беспокойно зашевелились, не совсем понимая, что им