– Ага, потому что им место в клетке, – подумала я вслух.

– Вы совершенно правы. В юные годы моих бабушек еще ценились робкие голубки, но… Виктория, вы же заметили, что Блэкмуны превращаются только в черных животных?

Тут напрашивалась какая-нибудь острая шутка, но я сдержалась.

– Да, черная голубка смотрелась бы слишком вызывающе.

Он поставил свое кресло поближе, точнее впритык к моему.

– Не менее вызывающе, чем черная медведица. Мама чуть не лопнула от злости, когда Мина рассказала о своих ипостасях на ужине. И если про медведицу многие знают, то орлицу мама старательно держит в тайне.

– М-да. Орлица это вам не попугайчик.

– Точно. Для многих перевертышей орел или сокол – предел мечтаний. Даже у меня нет ипостасей, связанных с воздушной стихией. А тут такая желанная и вдруг у девчонки. Скоро Мину будут представлять ко двору, и мама мучает ее занятиями магией и наставлениями. Все надеется, что у нее появится третья ипостась, которую не стыдно продемонстрировать королевской семье.

Вот же бывают проблемы у людей. Никогда бы не подумала.

– А эти ипостаси… Они как-то зависят от вашего желания?

– По большей части нет. Они проявляются сами. Есть, конечно, навязанные обличья, но их очень трудно вызвать. Только если у кого-то из родни уже был такой.

– Тогда сразу спрошу. Ваш лис навязанный?

Робин отвернулся, словно ему нужно было проследить за слугами.

– Да. Нашему роду выгодно поддерживать дружбу с вашим.

Возможно, это было чересчур фамильярно по местным меркам, но я взяла его за руку и слегка пожала.

– Благодарю за честность. Это как раз по-дружески.

Он тихо рассмеялся мягким смехом.

– Кажется, на нас сейчас смотрит мама. У меня всегда затылок холодеет в такие моменты.

– Пусть смотрит. Или вы ее боитесь?

Мне почудилось, что рука графа напряглась.

– Иногда.

Фейерверк будто стер все мои негативные впечатления. В вышине вспыхивали тысячи ярких звездочек, небо окрашивалось во все цвета радуги. С каждым новым залпом мою душу все больше наполнял детский восторг. Мы стояли вчетвером (я, Робин, Джейми и Мина) на порядочном расстоянии от остальных и не сдерживали чувств. Мы кричали, свистели, тыкали пальцами, когда в небе появлялись особенно впечатляющие всполохи, и вообще радовались как дикари. И это было восхитительно.

После эмоциональной разрядки было уже не так противно возвращаться в гостиную, где в опасной близости пришлось терпеть графинь и их странных деток. По сути, я была какой-никакой королевой и могла уйти когда угодно, меня бы никто держать не стал. Однако я утешала себя тем, что осталось потерпеть совсем немного. Чай под светскую беседу, и все – до свидания, спокойной ночи!

На сей раз графиня Лаурисса выбрала место рядом со мной. Напрасно я надеялась, что женщина всего лишь села поближе к теплому камину.

– Вы всем довольны, ваше величество? Может, вам что-то нужно?

Низкий столик кофейного цвета ломился от подносов и тарелочек с пирожными и печеньем, так что надо было быть последней привередой, чтобы пожелать что-то еще.

– Миледи, вы очень гостеприимны.

– А вы, по-моему, очень скромны. – Она с улыбкой склонила голову набок. – Не тяжело ли вам будет одной справляться с королевством?

Я поставила расписанную розами чашку на блюдце.

– Не беспокойтесь. Я не боюсь трудностей.

– Ах, моя дорогая, – графиня вдруг «забыла» про официоз, – это же такая непосильная ноша. Женщины не созданы для того, чтобы править. Это прерогатива мужчин. Они должны властвовать и копить богатства, а мы – привносить в их жизнь красоту и уют. Ну и, разумеется, мы ответственны за продолжение рода.

Бу-бу-бу… Даже мама с бабушками никогда меня такой ерундой не грузили.

– Извините, я с вами не согласна. В моем мире женщина вполне может брать на себя роль руководителя.

– Вздор! – Графиня махнула рукой, будто отразила нападение большой мухи. – В вашем мире все шиворот-навыворот, уж я про него наслышана. Поверьте, сначала вы будете упиваться свалившейся на вас ответственностью, а потом все равно начнете искать плечи, на которые ее можно переложить. Помимо государственных дел, вам же надо следить за домом, устраивать приемы, воспитывать… ребенка. Так что не будьте так категоричны. Королевство без короля – не королевство.

Бедная Мина. Она ведь каждый день такие проповеди выслушивает. Тут реально в птицу превратишься, лишь бы улететь от такой опеки подальше.

– Я не готова к новому замужеству, – ответила я холодно.

– Ваше положение шатко, – безжалостно заявила графиня Лаурисса. – Вы всего лишь хрупкая женщина, а ваш пасынок – неразумное дитя. Так что вам следует укротить свои эмоции. Ради вашего же блага.

– Я подумаю над вашими словами.

Конечно, я не собиралась думать над этой чушью, и моя собеседница, вероятно, поняла это по моему недружелюбному тону. Но мне не хотелось ни провоцировать конфликт, ни развивать эту тему.

Я поднялась под предлогом, что мне надо проверить, все ли в порядке у Джейми. Только отойти далеко не успела.

– Ваше платье! – в непритворном ужасе воскликнула графиня Лаурисса.

Совсем не по-аристократически взвизгнула графиня Эвангелина с дальнего дивана.

Да что…

Моя юбка вспыхнула как факел!

Столько всего читала про исторические платья, когда собирала материал для своих книг. Одним махом я его не сниму! И про опрокинутые подсвечники с искорками от угольков из камина исследователи писали неоднократно…

Ко мне уже бежали Робин и Кендрик, снимая на ходу фраки, а огонь полз все выше…

– Нет! – крикнула я.

Может, лечь на пол и…

Мысль так до конца и не оформилась. Пламя, словно испугавшись моего крика, вздрогнуло и съежилось.

– Спокойно, – пробормотала я, и оба брата замерли передо мной. – Все хорошо.

Юбка больше не походила на одеяние чучела Масленицы в ее звездный час. Более того, на ней не было ни дыр, ни сажи. Я опустила руки, и огонь прильнул к моим ладоням, закрутившись, как сахарная вата. Всего несколько секунд – и в моих руках образовалось два огненных шарика.

– Слава Лунной богине! – воскликнул Робин.

Кендрик небрежно бросил свой фрак на диван, где сидела прижухшая маменька.

– Вам повезло, что вы умеете управлять огненной стихией, ваше величество.

А… Ну да. Умею. Еще как умею! Не буду при них строить из себя дурочку, которая так и не разобралась со своими силами.

С бешено колотящимся сердцем я сделала шаг к камину и протянула руки.