Шрифт:
Закладка:
– Эбби! – К профессору Робинсон, сидящей на полу, подбежала Дебби Шнайдер.
Гамаш повернулся на мгновение, увидел, что профессор цела, и сказал им обеим, чтобы они убрались со сцены.
Пока он руководил эвакуацией людей, пока Лакост занималась стрелком и зал покидали последние зрители, появился инспектор Бовуар.
– Patron… – начал было он, но Гамаш оборвал его.
– С тобой я разберусь позднее. А пока иди на улицу, оказывай помощь пострадавшим.
Через открытые двери он видел мигание маячков машин экстренной службы. Гамаш запросил две «скорые» и группу быстрого реагирования, что большинство из его коллег наверняка сочло бы «чрезмерной реакцией».
– Мы надели ему наручники, – доложила Лакост.
– Обыщите здание, – приказал Гамаш. – Заблокируйте въезд и выезд из университета. Обыщите всех и все машины.
Зал теперь был почти пуст. На полу валялись сапоги, шапочки и варежки. Пуговицы и бумага. Несколько пакетов, несколько рюкзаков и телефонов. Но людей не было. Жертв нет, с облегчением понял Гамаш.
Полицейские, не участвующие в обыске здания, вышли на улицу и теперь вместе с фельдшерами помогали пострадавшим и испуганным людям. Проверяли, есть ли у них травмы. Проверяли документы. Проверяли на наличие оружия, не исключая, что второй стрелок покинул здание вместе с толпой.
Стрелка́ в наручниках и с опущенной головой выводили через запасной выход.
Месье Вио стоял в дальнем конце зала у дверей, сжимая в руках древко швабры. Король-воин, обозревающий поле боя по окончании сражения.
В темном дверном проеме Гамаш видел силуэты людей, мельтешащие перед мигалками машин экстренной службы.
Одни садились прямо на придорожные сугробы, другие становились на колени, чтобы помочь кому-то. О враждебности все забыли. На время.
Гамаш взглянул на месье Вио и поднял руку, а тот в ответ вскинул свою швабру. В знак признательности. После этого смотритель ушел, и Гамаш остался один.
Он оглядел помещение и поблагодарил Бога и свою счастливую звезду за то, что в этой суматохе, насколько было известно, никого не раздавили насмерть. Хотя пережитое потрясение и психические травмы даром не проходят.
– Могло быть и хуже, – раздался голос за его спиной.
Гамаш не повернулся. Не мог повернуться. Ему было невыносимо видеть ее.
– Уйдите, пожалуйста.
– Вы спасли мне жизнь, – сказала профессор Робинсон. – Спасибо.
Он продолжал смотреть перед собой, пока шаги за спиной не стихли и снова не повисла тишина.
Старший инспектор Гамаш закрыл глаза и в этой тишине снова услышал выстрелы. Крики и вопли. Детский плач.
И еще он услышал последнее слово, произнесенное профессором Эбигейл Робинсон с трибуны: «…милосердное…»
«Это называется милосердное…»
И тут же раздался треск хлопушек, а потом прозвучали настоящие выстрелы. Но Гамаш мог закончить оборвавшееся предложение. Мог понять, какое слово она не успела произнести.
«Убийство». Но на самом деле она предлагала не «милосердное убийство». Он знал, что речь шла просто об убийстве, обычном и старом как мир.
Глава седьмая
Поздно вечером, когда семья уже улеглась спать и только они двое бодрствовали, Жан Ги пришел к Гамашу.
Он остановился на пороге кабинета.
Арман чувствовал присутствие Жана Ги, но ему нужно было закончить последний доклад. Его пальцы бегали по клавиатуре. Внутренний голос твердил, что он слишком измотан, чтобы писать деловые сообщения, однако желание поскорее сбросить с плеч этот груз пересилило усталость.
После этого он мог забраться в постель к Рейн-Мари, прижаться к ней, зная, что теперь можно немного отдохнуть.
Наконец он нажал «Отправить». Потом снял очки и повернулся к двери:
– Да?
– Мы можем поговорить?
Меньше всего Гамашу хотелось говорить сейчас. Он чувствовал себя опустошенным после случившегося в университете и всего того, что происходило потом.
Следовало позаботиться о раненых. Обыскать здание. И людей. И машины.
Допросить свидетелей, ни один из которых ничего не видел, хотя, вероятно, беспамятство было последствием шока. Кто-нибудь наверняка что-то заметил, им просто требовалось время, чтобы прийти в себя.
Они задержали стрелка – местного жителя по имени Эдуард Тардиф. Пятидесяти трех лет. Он работал лесорубом на заготовке дров.
На допросе Тардиф отказался говорить. Не ответил он и на вопрос, был ли у него сообщник.
– Что известно про оружие? – спросил Гамаш, выйдя из комнаты для допросов.
– Пистолет, – сказал Бовуар. Он едва поспевал за широко шагавшим тестем. – Зарегистрирован на него. Он член местного стрелкового клуба и, конечно, держит оружие там, в сейфе. Администратор клуба говорит, что он превосходный стрелок. Тардиф был вчера в клубе, пострелял немного и ушел. Они пришлют запись с камер наблюдения.
– Хорошо. Нужно допросить семью и друзей. Нанимателей. Всех, кто, возможно, разделяет его отношение к профессору Робинсон. И мы должны найти этих хлопушечников.
Жена и родные Тардифа были потрясены. Не могли поверить, что он способен на такое. Единственный, с кем полицейские не смогли поговорить, был его брат, который отправился в путешествие на снегоходах и теперь находился в шести сотнях километров к северу, где-то в Абитиби[31].
Отправился он туда в этот самый день.
– Найдите его, – сказал Гамаш. – Эти хлопушки и пистолет каким-то образом были пронесены в зал. Предположительно, это сделал не Тардиф, который прошел туда через входные двери.
Он сердито посмотрел на Бовуара, который покраснел и заговорил, запинаясь:
– Не… То есть да. Я хочу сказать – нет.
К тому времени в университет приехали журналисты.
Старший инспектор Гамаш стоял на морозе в ярком свете съемочной аппаратуры у входа в бывший спортивный зал. Он выступил с заявлением, заверив население в том, что стрелок арестован.
Потом он ответил на вопросы журналистов.
– Как его зовут?
– Пока мы не будем называть его имя.
– Он местный?
– Сейчас я не могу вам этого сообщить. Идет следствие.
– Какое следствие, если вы его задержали? У него были сообщники?
– Мы работаем над этим вопросом. Необходимо рассмотреть все возможные варианты.
– Как он пронес оружие на лекцию?
– Мы пока не знаем этого. На входе стояли наши люди, проверяли пришедших на наличие оружия. Мы конфисковали несколько бутылок, несколько плакатов. Я не думаю, что кто-то мог пронести в зал пистолет.
– И тем не менее кто-то пронес в зал оружие.
– Да. Пронес. И мы выясним, как это было сделано.
Заглядывая в объективы камер, Гамаш попросил всех, кто имеет какую-либо информацию в связи со случившимся, обратиться в полицию; по возможности прислать в Sûreté видеозапись лекции.
Адрес электронной почты и номер телефона полиции
