На следующий день пребывания в Контрольном Пункте Дозорных, мы встретили Филипа Гришина. Парень, заходя в нашу комнату, выглядел куда более свежим, чем парой дней ранее. На груди его красовался еле заметный продолговатый шрам, а на лице тянулась улыбка.

Он рассказал, как вкусно его кормили и насколько бережно ухаживали за его раной. Нам же пришлось поведать о «клоповнике», в котором поселили нас. Да, судьбы сложились у всех по-разному, но всё же в итоге нас ждало одно общее дело.

К вечеру последнего дня в Контрольном Пункте, я думал об одном. Как отреагирует отряд, узнав, что у меня свои планы на задание?

Ведь я не привык скрывать от союзников правду. Моя задача отдавать приказы, какими бы они безумными не были, говорить прямо и не лукавить. Даже если это отправка на верную смерть — плевать, я командующий, а значит и ответственность за жизни каждого лежит на моих плечах. Миссия отряда же выслушивать все мои приказы и беспрекословно их выполнять. Так работает идеально слаженная команда, и все члены отряда об этом знают.

Вот только… подобрать нужный момент для того, чтобы дать им понять, что разведкой дело не закончится, было куда сложнее.

Благо, первым разговор о будущем задании завёл Филип.

— Думаю, пора бы нам поговорить начистоту, командир. О том, что именно нас ждёт в тумане, — Гришин подал голос. Он слышал слова Харитонова и был уверен, что наличие выбора станет для всех нас тяжёлым бременем. — С одной стороны, наша задача как можно более безопасно и быстро разведать обстановку и получить свой гонорар. С другой же… ты, командир, явно планируешь что-то большее. Ну, например, заняться зачисткой территории. Понимаю, мы не компания друзей, которая вышла поразвлечься в туман, у нас есть главнокомандующий, которого мы выбрали сами. Но сейчас на кону наши жизни, а права что-то обсуждать с тобой у нас нет. Поэтому, думаю, было бы правильно, если бы ты всё же озвучил нам свою стратегию.

— Масштабы целей у нас и впрямь разные, — согласился я. — Ты прав, Филип, решение было принято без твоего участия. В итоге отвечать за операцию мне, не вам.

— И какова твоя цель, командор? — Алексей тоже был взволнован.

— Мы уничтожим точку переноса тумана.

В помещении наступило напряжённое молчание. Ребята явно испугались моей стратегии, но изо всех сил держали свои эмоции в руках. Каждый знал, моё слово — закон. И как бы то ни было, они должны быть готовы отдать жизнь, каким бы безумным мои слова не показались. К этому готовили их в течение пяти лет, именно это позволило им отправиться со мной.

Возражений не было. Никто и не подумал переубедить меня.

На лицах большинства исчезли какие-либо эмоции. Казалось, каждый член отряда начал морально готовиться к возможной гибели. Из множества историй и рассказов было нетрудно сделать вывод, что неодарённые не способны на задания такого ранга.

Потому я решил слегка подбодрить их.

— Завтра мы отправимся на крайне опасное задание, — заключил я. — Поэтому постарайтесь не разгуливать по контрольному пункту допоздна. Ложитесь пораньше, чтобы набраться сил. Верующие пусть помолятся своим Богам. Я не собираюсь тешить вас лживыми вдохновляющими фразами. Уничтожить точку выброса тумана — дело, на которое не отправляют даже одарённых.

Отряд молча кивнул, принимая мои слова. Ребята принялись готовиться ко сну; общее настроение обрело мрачный оттенок.

Впрочем, я и сам был взволнован. Животное начало кричало о том, чтобы я подумал ещё раз. Меня тревожили разные мысли, но я быстро перешёл в состояние «дхъяна», заблокировал всю тревогу и лёг спать.

* * *

Десятая очередь — так называлась сегодняшняя волна отправки Дозорных на задания. Неподалёку от нас располагалось около девяти отрядов Дозорных, каждая из которых должна была отправляться в свой Дозор сегодняшним днём.

На окраине Контрольного Пункта лил дождь, но никто не обращал на него внимания. Каждый думал о своём будущем задании.

Разговоров ходило по местности мало, но мне всё же удалось краем уха вычленить кое-какую информацию.

Всего было несколько уровней задания от низшего ранга к среднему, затем высокому, а после и высшему рангу. Каждый Дозорный заключал контракт на выполнение того или иного поручения. В ходе наблюдения я уловил для себя, что большинство отрядов отправляются на задание низшего ранга, а это либо разведка, либо поиск нередкого артефакта. Дальше заходить никто не осмеливался.

Средний ранг задания включал в себя убийство одной или пары тварей. В случае находки артефакта отряду доплачивали, а репутацию и награду за убийство твари ранжировали по старшинству членов отряда.

Что касаемо задания высокого ранга — оно включало в себя зачистку небольшого района или области от тварей тумана. В десятой очереди был лишь один отряд, который принял задание высокого ранга. Притом сам отряд включал в себя двух одарённых верзил. Наверное, самое выгодное для Дозора, зачистить территорию, собрать «лут», продать его как можно дороже и отправиться в отпуск к семье на долгий срок.

А теперь, что касаемо моей цели — цели, которая ранжируется как «задание высшего ранга». Такое присваивалось задачам, в которых нужно было уничтожить точку пропуска тумана. Я расспросил подробнее о том, кто из отрядов нашей очереди выходит на задание высшего ранга. Но, как выяснилось, на такое не осмелился ни один из них.

— Двадцать третий отряд! — отдал команду старший офицер, глядя на спускающийся вертолёт. — Пшли!

Группа из девяти человек бросилась к вертолёту. Тот поднялся и унёс их в сторону тумана.

— Надеюсь, с нами не повторится прошлое приключение, — поморщился Филип, глядя на вертолёты.

— Четырнадцатый отряд! — старший офицер посмотрел на нас. — Вперёд!

Я кивнул, и мы побежали в сторону другого вертолёта. Тот дождался, пока мы займём свои места и вылетел.

Чем дальше мы отлетали от стен Контрольного Пункта, тем гуще становился туман под нами. Пилот по пути объяснил, что не станет подлетать слишком близко и высадит нас за пару-тройку десятков километров от озера для безопасности. Нам лишь оставалось согласно кивнуть.

Полёт продолжался около трёх часов, но всё это время я старался не думать о возможных нападениях на вертолёт. Просидел в медитации больше двух часов, после чего был вынужден «проснуться».

— На выход! — крикнул пилот, показав большой палец.

И мы поочерёдно выпрыгнули из вертолёта, раскрывая парашюты. Когда приземлились, быстро сняли с себя снаряжение для посадки и оголили оружие. Несмотря на ясную погоду, вокруг было темно. Но, пока не наступила ночь, всё же можно было заметить очертания высоких деревьев и пробегающих мимо тварей.

Холод по телу не оставлял меня всю дорогу, пока мы пешком, как можно тише, шагали в сторону озера. А на втором часу пути мне показалось, что за нами кто-то пристально наблюдает. Кто-то умный, смышлёный и поистине опасный.

— Алиса, подготовь клинок, — дал я команду, высовывая из сумки металлический шар на нити. — Остальные приготовьтесь тоже и встаньте в круг. Напасть смогут со всех сторон.

Я прикрыл глаза, увеличив остроту своих сенсоров. Определил место, в котором высиживает тварь — и швырнул в ту сторону шар.

А через секунду раздался утробный рёв. Тварь, напоминающая своими очертаниями Тёмного Гоблина, вышла из укрытия и побежала на нас с огромным топором наперевес.

— Перестроиться! — дал я команду, сделал шаг в сторону Гоблина и полоснул по его лицу клинком.

В ответ я услышал треск собственной кости в районе плеча. Меня отбросило в сторону, припечатав в ствол дерева, а Гоблин… не успел опомниться, как Николай и Алиса отрубили ему голову.

— Разойдись! — рявкнул Алексей, оттолкнув ребят в стороны, и вонзил свой клинок в область груди Гоблина. Монстр не подох; он лишь схватил парня за руку и дёрнул так, что тот полетел на десятки метров и кубарем покатился по земле.

— Сердце этой твари ниже, — подал я голос и дёрнул пальцем.

Водная струя вошла в тело Гоблина, словно игла в ткань. Прошлась насквозь и заставила монстра пошатнуться. Упав на колени, Тёмный Гоблин подхватил на руки отрубленную голову и направил свои глаза на застывшую в ужасе Алису. Сделал взмах рукой в попытке ударить её, но та была прибита к дереву моим стиллетом.

Твари, обладающие разумом, не только имели опасные возможности, но и обладали энергией подчинения. Как у меня. Вот только… если