Шрифт:
Закладка:
Утверждаем, не предполагая, что Божество Слова от Нее получило начало бытия, но что Само Божие Слово, Которое прежде веков вневременно родилось от Отца, и безначально и вечно находилось вместе с Отцом и Духом, в последние дни ради нашего спасения вселилось в Ее чрево и без изменения от Нее воплотилось и родилось. Ибо Святая Дева родила не простого человека, а истинного Бога; не обнаженного, а одетого плотью; не принесшего тело с неба и не прошедшего через Нее, как бы через канал, но восприявшего от Нее единосущную с нами плоть и давшего ей в Себе Самом ипостасное бытие. Ибо, если бы тело было принесено с неба, а не взято от естества, одинакового с нашим, то какая надобность была бы в вочеловечении? Ибо вочеловечение Бога Слова произошло по той причине, чтобы само согрешившее, и павшее, и растленное естество победило обольстившего его тирана, и чтобы оно таким образом освободилось от тления…[1199]
Пименовская икона Божией Матери. XIV в. Византия
Здесь Иоанн воспроизводит основные аргументы полемики вокруг имени «Богородица», спровоцированной ересью Нестория. Последний, как мы помним, настаивал на том, что Дева родила не Слово Божие, со-вечное Отцу, а Человека Иисуса. Повторяя аргументы Кирилла Александрийского, выдвинутые против этого учения, Иоанн Дамаскин цитирует апостола Павла: «Бог послал Сына Своего Единородного, Который родился от Жены» (Гал. 4:4). И поясняет:
Итак, божественный апостол показал, что Тот Самый есть Единородный Сын Божий и Бог, Который произошел от Девы Человеком, и что Тот Самый родился от Девы, Который есть Сын Божий и Бог, — родившийся же телесным образом, поскольку Он сделался человеком, не в прежде созданном человеке поселившись, как в пророке, но Сам сущностно и истинно сделавшись Человеком, то есть дав в Своей Ипостаси бытие плоти, одушевленной душой, одаренной и разумом, и умом, и Сам сделавшись для нее Ипостасью[1200].
Имя «Богородица», говорит далее Иоанн, «составляет все таинство Домостроительства. Ибо если родившая — Богородица, то Родившийся от Нее — непременно Бог, но непременно и Человек»[1201]. И далее доказывает полноценность человеческой природы Христа:
Ибо каким образом мог бы родиться от Жены Бог, имеющий бытие прежде веков, если бы Он не сделался человеком? Ибо Сын Человеческий, без сомнения, есть Человек. Если же Тот Самый, Который родился от Жены, есть Бог, то, без сомнения, Один и Тот же есть и Тот, Который родился от Отца в отношении к Своей Божественной и безначальной сущности, и Тот, Который в последние времена рожден от Девы в отношении к сущности, получившей начало и подчиненной времени, то есть человеческой. Это же обозначает единую Ипостась, и два естества, и два рождения Господа нашего Иисуса Христа[1202].
Акцент на единство личности Христа был сделан III Вселенским Собором, а IV Вселенский Собор вопреки монофизитам подчеркнул полноценность человеческой природы Христа. Это не какая-то усеченная и неполная природа, поглощенная Божеством и потому ущербная. Христос по человеческой природе был во всем подобен нам, кроме греха. И тело, и душа, и ум у Него были человеческие. При этом Он оставался воплотившимся Богом, и две Его природы — Божественная и человеческая — находились в состоянии взаимопроникновения, но не смешения или слияния.
Изложив аргументы, касающиеся двух природ Христа, Иоанн Дамаскин затем вступает в прямую полемику с Несторием в отношении изобретенного им термина «Христородица»:
Но Христородицей мы не называем Святую Деву никоим образом, потому что это наименование, как оскорбляющее, выдумал нечистый, и гнусный, и по-иудейски мыслящий Несторий, сосуд бесчестия, для уничтожения слова «Богородица» и для лишения чести Богородицы, Которая одна только поистине почтена выше всякой твари, хотя бы этот и разрывался от горя вместе со своим отцом — сатаной. Ибо и царь Давид называется христом, то есть помазанником, также и первосвященник Аарон; потому что как царское достоинство, так и жречество было связано с помазанием; и всякий богоносный человек может называться христом, но не Богом по естеству, подобно тому, как и отверженный Богом Несторий в своей гордости назвал Рожденного от Девы Богоносцем. Да не будет, чтобы мы сказали или помыслили, что Он — Богоносец, а не воплотившийся Бог[1203].
Когда Слово стало плотью, объясняет далее Дамаскин, Его человеческая плоть была обожествлена тотчас же, как получила бытие, ибо «одновременно случились три обстоятельства: восприятие, бытие, обожествление ее Словом». Соответственно, «Святая Дева мыслится и называется Богородицей не только по причине естества Слова, но и по причине обожествления человеческой природы»[1204]. Иными словами, будучи Матерью Бога воплотившегося, Она одновременно дала жизнь и Его человеческой плоти, которая с самого момента зачатия была обожена, поскольку зачатие произошло сверхъестественным образом — от Духа Святого.
Тот же христологический дискурс продолжается в главе, которая называется «К тем, которые спрашивают: два ли естества родила Святая Богородица и два ли естества висели на кресте?» Здесь автор «Точного изложения» полемизирует с Евномием, который считал, что свойство божественной природы можно описать при помощи имени «нерожденный», а коль скоро Сын Божий рожден от Отца, Он не может именоваться Богом. Дамаскин настаивает на том, что «рождение» не идентично «созданию». Божественное естество не сотворено и не создано. При этом «в божественном и несозданном естестве созерцается: нерожденность — в Отце, ибо Он не был рожден, рожденность же — в Сыне, ибо Он вечно рожден от Отца, а исхождение — во Святом Духе». Рождение — это свойство не Божественного естества, общего для трех Ипостасей Святой Троицы, но личное свойство Сына Божия, то есть «свойство ипостаси». Соответственно, «Святая Богородица родила Ипостась, познаваемую в двух естествах, — по Божеству, конечно, вневременно рожденную от Отца, напоследок же, во времени воплотившуюся от Нее и рожденную по плоти»[1205].
Родившийся от Святой Девы имеет два естества, будучи одновременно Богом и Человеком. Однако Он «пострадал и
