Бисселл считает, что "с сегодняшней точки зрения многие эпизоды могут показаться неприятными, но в годы Эйзенхауэра и Кеннеди советская опасность казалась реальной, и все действия были направлены на то, чтобы помешать ей".

Установлено, что президент Эйзенхауэр санкционировал убийство Лумумбы. Неясно, в какой степени президент Кеннеди знал о тайной деятельности в Африке и санкционировал ее в период между своим избранием и преждевременной смертью. Однако вполне вероятно, что он это делал. В книге The Spymasters (2020), посвященной каждому директору ЦРУ с момента его создания в 1947 году, Крис Уиппл отмечает, что ЦРУ подчиняется президенту. Если вы знаете, что делает ЦРУ, - пишет он, - вы знаете, чего хочет президент; а если вы знаете, чего хочет президент, вы знаете, что делает ЦРУ".

Об этом же говорит Филипп Эйджи, бывший сотрудник ЦРУ, автор книги "Внутри компании: CIA Diary" (1975), в которой подробно описываются операции в Латинской Америке. Операции ЦРУ, - утверждает он, - осуществляются по указанию самого президента и утверждаются на уровне заместителя секретаря или выше, вне Агентства".

Неотъемлемой частью борьбы во время холодной войны было желание Америки сохранить абсолютный контроль над уникально богатым ураном, добываемым на руднике Шинколобве в Конго. Эта цель была достигнута в 1960-х годах и сохранялась, по крайней мере, до изгнания в 1997 году Мобуту Сесе Секо (так он называл себя с 1972 года).

Кроме того, считалось необходимым предотвратить получение атомного реактора новыми независимыми африканскими странами. Необходимость этого, по-видимому, коренилась в опасении, что чернокожее правительство может использовать такой реактор для поддержки программы создания атомного оружия. Это опасение было подогрето расистским предположением, что люди с черной кожей не способны в любом случае безопасно управлять атомным реактором.

Когда Нкрума был свергнут в 1966 году, проект атомного реактора в Квабени был немедленно закрыт - как раз в тот момент, когда он был на грани критического состояния. Тем временем США поставляли в апартеидную Южную Африку обогащенный уран для своего атомного реактора, известного как SAFARI, который достиг критического состояния в 1965 году.

Расовое измерение этого вопроса исследовал Джозеф Амаму, который был постоянным представителем Ганы в Международном агентстве по атомной энергии в Вене в 1962-1964 годах. В 2013 году он отметил, что в конце сороковых и начале пятидесятых годов "только дюжина или около того белых стран первоначально обладали ноу-хау в области ядерных технологий". Но ситуация изменилась, когда такие знания стали приобретать другие страны - Индия, Пакистан, Китай, Бразилия, Египет, Алжир, Ирак (и этот список постоянно растет)".

Исключительная монополия" белых наций "на научные, особенно ядерные, знания", - добавляет Амаму, - "была нарушена". Он был рад, что в 1963 году, в период его работы в Вене, выдающийся ученый из Ганы, доктор Р. П. Баффур, стал первым чернокожим человеком, избранным председателем ежегодной конференции МАГАТЭ. Но сопротивление продолжалось, отмечает Амаму: когда президент Ф. В. де Клерк готовил Южную Африку к правлению большинства в начале 1990-х годов, ядерное оружие в стране было демонтировано.

Наряду с расизмом и опасениями холодной войны интерес Америки к Африке был вызван стремлением открыть европейские инвестиции в Африке для влияния и эксплуатации со стороны США. Существовало множество связей между деятельностью ЦРУ и американскими бизнесменами, работавшими в Африке, такими как Гарольд Хохшильд, председатель попечительского совета американской компании Metal Climax.

Другой влиятельный американский бизнесмен, Морис Темпельсман, воспользовался процессом деколонизации, чтобы проложить себе дорогу в Гану и Конго. После того как Ларри Девлин ушел из ЦРУ в 1974 году, он отправился в Конго, чтобы работать на Темпельсмана в течение последующих тринадцати лет в качестве директора по операциям. Это была совсем другая роль, чем у Джорджа Виттмана в начале 1960-х годов; однако вполне возможно, что Девлин продолжал работать на ЦРУ или, по крайней мере, делиться с ним информацией.

Выбор Темпельсмана в пользу Девлина, пишет Джон Стоквелл в книге "В поисках врагов", был "основан на том, что только он один из всех американцев по-прежнему поддерживал тесную дружбу с президентом Мобуту и имел к нему свободный доступ. На кону стояли полумиллиардные инвестиции в заирские [конголезские] минеральные ресурсы".

Стоквелл и Девлин были коллегами по ЦРУ, которых связывала долгая история общения: в Аддис-Абебе однажды ночью в 1970 году они вместе пили виски от полуночи до рассвета. В 1975 году Стоквелл обедал с Девлином в Киншасе. По словам Стоквелла, Девлину надоела его новая работа в компании Tempelsman, и он нервничал, поскольку его вызвали в Вашингтон для дачи показаний в сенатском комитете по делам церкви по поводу программы в Конго.

Он признал, что его физическая форма не на высоте, - писал Стоквелл, - и я отругал его, призвав снова начать бегать трусцой. Что бы он рассказал Сенату о Лумумбе?

Стоквелл был уверен, что Девлин "никогда не станет лжесвидетельствовать, его показания будут соответствовать любым письменным документам и доказанным фактам". В то же время он полагал, что только Девлин и президент Мобуту когда-нибудь узнают "полную правду" об убийстве Патриса Лумумбы в 1961 году.

За виски, - сказал Стоквелл, - другие агенты-супервайзеры хвастались мне своей карьерой, раскрывая замечательные оперативные секреты. Ларри тоже хвастался, но когда дело доходило до Лумумбы, ему никогда не было что сказать".

РЕПУТАЦИЯ Нкрумы и Лумумбы была намеренно опошлена официальными представителями западных правительств, как на их территории, так и в глобальном масштабе. Нкруму изображали параноиком - и этот образ сохраняется. Но он был бы глупцом, если бы не принял все меры предосторожности против очевидных угроз его жизни и жизни его семьи. Его также обвиняли в нереалистичных и чрезмерных амбициях по отношению к Гане, например, на основании его планов по быстрому увеличению образовательных и медицинских учреждений. Но обвинители жили в странах, уже располагавших этими услугами, в которых Гана остро нуждалась после колониального правления. Обвинители были довольны тем, что африканские страны - за исключением Южной Африки, охваченной апартеидом, - не вписываются в современный мир.

Патрис Лумумба был представлен как вспыльчивый, эмоциональный и непостоянный человек, который мог бы стать одним из стереотипных "больших людей" Африки. Но трагический недостаток Лумумбы заключался в том, что он был слишком доверчив; он не был безжалостным и хитрым оператором, ему было трудно и неприятно признать, что люди могут вести себя непорядочно. Этот недостаток заставил его довериться Мобуту, даже вопреки предупреждениям своих советников. "Личная честность Лумумбы, - считает Раджешвар