Шрифт:
Закладка:
В 1969 году Нкрума написал предисловие к новому изданию книги, в котором изложил путь, пройденный им от своей прежней приверженности ненасилию. "Сейчас достигнут момент, - писал он, - когда вооруженная борьба является единственным способом, с помощью которого африканские революционеры могут достичь своих целей". Последние события, - продолжал он, - показали ошибочность попыток изгнать империализм, неоколониализм и поселенческие режимы с нашего континента мирными средствами. Агрессия врагов африканских масс продолжается и становится все более беспощадной и коварной". Он с горечью добавил: "Доказательства - вокруг нас".
Но дух и решимость Нкрумы не были сломлены. "Мы должны, - призывал он, - объединить стратегию и тактику, создать политический и военный механизм для ведения африканской революционной войны. Только так можно реализовать чаяния африканских масс и создать правительство Всеафриканского союза в абсолютно свободной и единой Африке".
Эти мрачные дни пройдут", - верил он. Ничто не сможет остановить прогресс африканской революционной борьбы". 24 февраля 1966 года Гана была отброшена на один шаг назад. Мы сделаем два вперед". Но он начинал чувствовать себя плохо. Дорогая, - писал он своему верному другу Джун Милн в сентябре 1970 года, - мое здоровье не такое, как должно быть, после приступа люмбаго.... Я чувствую, что я не такой, как обычно.... Я преодолею все это; и как ночь сменяет день, мы будем в Гане".
НКРУМАХ умер 27 апреля 1972 года в Бухаресте, столице Румынии, куда он отправился на лечение. Врач-специалист диагностировал у него рак позвоночника, который распространился из простаты и попал в кровь, что привело к лейкемии.
На протяжении всей своей болезни он и его соратники сохраняли острую озабоченность вопросами безопасности. В письменных сообщениях между теми, кто ухаживал за ним в Бухаресте, и его друзьями в других местах ему давали псевдоним Диалло. Во время одного из трех визитов Джун Милн в Бухарест Нкрума настоятельно просил ее быть бдительной и осторожной, поскольку он не сможет ее защитить. Телохранитель Нкрумы и его племянник постоянно находились рядом с ним, "дежурили день и ночь" и спали в одной комнате. Милн понял, что они никогда не покидали Нкруму с того момента, как прибыли в Бухарест в августе 1971 года: "Они все время одевались в пижамы, под ними было нижнее белье, на ногах - сандалии. Сверху они носили тонкие шерстяные халаты, предоставленные больницей".
Милн была потрясена, увидев, каким слабым и худым был ее друг. Он "прошел через ад" из-за боли, которую испытывал, сказал он ей, хотя персонал больницы оказывал ему всю возможную помощь.
Его последним желанием, прежде всего, было вернуться в Гану, оказаться на ганской земле и увидеть свою мать, которой к тому времени было уже за девяносто, и она почти ослепла. Но он умер вдали от дома, на улице дул холодный ветер. Ему было всего шестьдесят два года.
Похоронная церемония в Конакри, запечатленная на кадрах кинохроники, запечатлела скорбь Фатиа Нкрумы, одетой в черное. Секу Туре был заметно расстроен, когда произносил речь, закончившуюся словами "Да здравствует революция!". Он перечислил людей, "убитых" врагами африканской революции, таких как Патрис Лумумба, и включил имя Нкрумы. Амилкар Кабрал также произнес речь, в которой использовал термин assassiné для описания смерти Нкрумы.
По мнению Милна, "слишком много великих людей умерло преждевременно, чтобы не возникало вопросов о ставшем уже общеизвестным использовании коварных способов заставить замолчать тех, кто угрожает установленному порядку". Тело Кваме Нкрумы не было вскрыто.
Кабрал был застрелен в результате покушения в Конакри в 1973 году. Туре умер в возрасте 62 лет в 1984 году "при подозрительных обстоятельствах", по словам Милна, на операционном столе в Огайо, после очевидного сердечного приступа.
Камерунский борец за свободу Ндех Нтумаза сокрушался, что Нкрума "не успел посадить дерево свободы, которое принесло бы новые цветы". Нкрума, Насер и Туре, - добавил Нтумаза, - были хорошими людьми в мире, где лишь немногим хватало сил противостоять разъедающему влиянию власти, богатства и тщеславия за счет слабых и беспомощных".
Я до сих пор помню, - сказал Джулиус Ньерере, первый президент Танзании, в 1997 году, - как я спорил с Нкрумой в отдельных случаях, когда говорил ему, что его идея африканского единства не сработает, потому что он все делает в пропагандистских целях". Но уже после свержения и последующей смерти Нкрумы, добавил Ньерере, "мне потребовалось десять лет последовательного изучения, чтобы понять весь смысл того, о чем говорил Кваме". На самом деле Кваме Нкрума - величайший африканец в истории".
В июле 1972 года тело Нкрумы было доставлено самолетом в Гану и перевезено в деревню Нкрофул, где его положили в гробницу на месте дома, где он родился. Двадцать лет спустя его тело было перезахоронено в специальном мемориальном парке на Старом поле для игры в поло в Аккре, рядом с разбивающимися волнами Атлантического океана - в том самом месте, где 6 марта 1957 года Нкрума провозгласил свободу Ганы от британского правления. На постаменте возвышается статуя Кваме Нкрумы с вытянутой правой рукой, указывающей путь вперед.
Глава 40. Мертвая рука
У Кваме НКрумаха не было никаких иллюзий относительно масштабов деятельности ЦРУ в Африке в середине двадцатого века. Примеры деятельности ЦРУ в Африке... могли бы послужить материалом для отдельной книги", - с горечью писал он в книге "Темные дни в Гане", написанной через два года после его свержения.
Однако масштабы этих тайных операций трудно раскрыть из-за чрезвычайной секретности агентства и того факта, что секретная информация не передавалась в письменном виде. Часто, объясняет Джон Стоквелл, разоблачитель ЦРУ, "дела ЦРУ передаются на места и с мест по "черному каналу" - записки, которые носят с собой в руках, подшивки в одном экземпляре, официально-неформальные письма и устные сообщения". Это тактика, позволяющая свести к минимуму число людей в ЦРУ, знающих о той или иной операции или ситуации, и передавать сверхчувствительные сообщения, не оставляя письменных записей.
Джастин О'Доннелл, старший офицер ЦРУ в Управлении планов, который был направлен в Конго для реализации заговора по устранению Лумумбы, сделал аналогичное замечание, хотя и в неявной форме. В своих показаниях Комитету Черча в 1975 году
