своим обстоятельное письмо, где вполне серьезно предлагал всем вместе уехать на острова Фиджи в Тихом океане, где жить тихо под сенью пальм. Вскоре пришел ответ, из которого Великий князь узнал, что «домашние выражали серьезное беспокойство за мое душевное здоровье».

Письмо, «звучавшее на редкость мещански», произвело на князя неприятное впечатление. Он решил развестись с Ксенией. К тому же он встретил очередную «несравненную», теперь англичанку, и опять в Биаррице. Снова вспомнилась давняя история в том же Биаррице, когда он так же был безумно влюблен. Но «косность» и «пошлость» мира помещала тогда порвать с Ксенией.

В результате он потерял ту, потерю которой переживал сильнее, чем «даже гибель Императорской России». Теперь же он вознамерился действовать решительней.

Его новая «дама сердца» была значительно моложе русского обожателя. Ей двадцать пять, ему «хорошо за пятьдесят», она разведена, он семейный мужчина. Дама была достаточно состоятельной, а ухаживания русского аристократа произвели впечатление. Он был уверен, что «можно покорить любую женщину».

Эту теорию проверил на практике. «Я ухаживал за ней три года и исколесил всю Европу. И добился успеха». Дочь Альбиона в конце концов сказала, что готова к браку. Александр Михайлович был счастлив и сразу же встретился с Ксенией, чтобы, как он считал, решить все формальности. Однако на этом пути его ждал тяжелый удар.

«Сдав без боя свое счастье в 1907-м, я был намерен бороться за него сейчас… Объяснение наше было болезненным и бесполезным. Как я и ожидал, она приняла все совершенно спокойно. Бровью не повела».

Такая безмятежность не сулила ничего хорошего, что вскоре и обнаружилось. Ксения Александровна не спорила со своим непутевым мужем и по окончании его монолога сказала, что готова для Сандро пожертвовать всем, а затем улыбнулась и уронила, что «надо спросить у духовника».

Эти слова прозвучали для князя погребальным звоном. Отрицательный ответ православного священника он знал наперед. Князь бросил в атаку все свое красноречие, весь свой темперамент. «Я сходил с ума. Я угрожал. Я хрипел в агонии. Все напрасно. Ксения была достойной сестрой своего брата, так что к своей невесте я вернулся с дурными вестями. «Я привыкла точно знать, куда иду», – сказала она твердо, и это был конец. Она встала – мы сидели на террасе в «Мирмоне» (ресторан в Биаррице. – А.Б.) – повязала свой желто-красный шарф и подала знак водителю. Я остался один. Я один и сейчас. Мне потребовалось несколько лет, чтобы понять, что духовники бывают правы – по крайней мере, иногда».

Это оказалось последним увлечением Великого князя. Последующие годы он провел в скитаниях по свету, посетил Африку, много ездил по Соединенным Штатам, где зарабатывал себе на жизнь лекциями.

Сама же жизнь была тусклой и скучной. Любви больше не было. Умер он на Французской Ривьере, в местечке Рокбрюн, в конце февраля 1933 года и был похоронен там же на местном кладбище.

Ксения Александровна пережила своего супруга на много лет. Она скончалась в апреле 1960 года в Англии. Согласно ее предсмертной воле тело почившей сеcтры Николая II было перевезено на юг Франции и погребено рядом с Александром Михайловичем. Она до последних дней любила своего непутевого мужа…

Глава 28. Великолепная Матильда

Матильда Феликсовна Кшесинская… Одно из самых известных имен в истории мирового балета. Невысокая (160 сантиметров), черноволосая, с некрупными, но выразительными чертами лица, с тонкой талией, с сильными мускулистыми ногами, она владела филигранной балетной техникой.

Кшесинская, если и не первая, то одна из первых балерин, превратила танец из набора заученных движений в живое экспрессивное действие. Она вдохнула в него энергию. Все ее подвижное тело, «до кончиков ногтей», участвовало в спектакле. Она отдавалась танцу целиком, излучая страсть, которая обжигала зрителей; ее появление на сцене сравнивали с блеском молнии. В конце XX века ее непременно назвали бы «сексуальной». (В ее время подобного термина еще не существовало.)

Кшесинская прожила без малого сто лет. Родилась в августе 1872 года в Лигово, под Санкт-Петербургом, умерла в декабре 1971 года в Париже. Похоронена на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, рядом со своим мужем кузеном Николая II Великим князем Андреем Владимировичем (1879–1956), с которым обвенчалась во Франции в 1921 году.

Она прославилась как балерина, и эпитетом «выдающаяся» критика награждала ее не одно десятилетие. Первый раз вышла на большую сцену в петербургском Мариинском театре в 1890 году, а последний раз в 1936 году в лондонском Ковент-Гардене, где исполнила русский танец. Ей тогда было почти 64 года, и подобного сценического долголетия балетное искусство еще не знало.

Матильда происходила из актерской семьи и хотя потом писала и говорила, что ведет родословную от польского графского рода Красинских, однако аристократическая генеалогия так никогда и не была документально подтверждена. Но ее претензии были в конце концов удовлетворены. В эмиграции «парижский царь» Кирилл Владимирович (старший брат мужа) «пожаловал» ей княжеский титул Романовской-Красинской.

Матильда всю жизнь, до глубокой старости, обожала игру в рулетку, бриллианты, икру, ананасы, устриц и… мужчин. В мужском обществе всегда чувствовала себя легко и свободно. Уже во вполне «перезрелых летах» позволяла себе флиртовать с мужчинами, которые порой не только в сыновья, но во внуки и даже правнуки ей годились. Матильду это никогда не смущало. Она любила жизнь, любила людей, а окружающий мир всегда был наполнен для нее «упоительными звуками» и «чарующими впечатлениями».

Ее прекрасно знали во всех игорных домах Европы, где она получила прозвище «Мадам Семнадцать», так как всю жизнь ставила только на число «семнадцать», которое считала счастливым. Игроком она была азартным, немало выигрывала, но еще больше проигрывала, но всегда вставала из-за стола в ровном настроении и, выпив очередной бокал шампанского, покидала зал с неизменной улыбкой на устах. Ее походку и осанку называли царственными…

Матильда почти всю жизнь была «госпожа Эпатаж». Многое, связанное с ней, окружал ореол если и не скандала, то, во всяком случае, пикантности. Ее шумные великосветские «фуэте» неизменно привлекали внимание. Свои роли и на сцене, и в жизни играла самобытно и с неизменным успехом…

Кшесинская бежала из России в феврале 1920 года, отплыв на итальянском пароходе из Новороссийска вместе со своим тогда еще «гражданским мужем» Великим князем Андреем Владимировичем и его матерью Великой княгиней Марией Павловной. Случилось это всего за «пять минут» до прихода красных. Исход происходил в атмосфере паники, хаоса, холода, голода. Тиф косил людей без разбора званий и положений. Кругом царили уныние и отчаяние.

Кшесинская таким настроениям не поддавалась. Жизнелюбие никогда ее не