Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Романовы. Пленники судьбы - Александр Николаевич Боханов

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 133 134 135 136 137 138 139 140 141 ... 196
Перейти на страницу:
наши дела всплывают наружу. Надо жить так, чтобы для клеветы не было почвы». Любящее материнское сердце все порочащие сына сведения воспринимала лишь как «злонамеренную клевету».

Княгиня Юсупова была «страшно рада», когда в феврале 1914 года Феликс женился на дочери Сандро и Ксении красавице Ирине. Царь и Царица не возражали против этого брака, а бабушка, Императрица Мария Федоровна, выказала расположение.

Партию поддержали и родители, хотя они, в отличие от Царской Четы и Вдовствующей Императрицы, были наслышаны о похождениях будущего зятя. Но то не стало преградой. Сандро и Ксения уже давно «поднялась над заскорузлой моралью». В марте 1915 года в семье Феликса Юсупова родилась дочь, названная в честь матери Ириной.

Сандро стал дедушкой. Но на характере Великого князя это не отразилось. Угождение собственному тщеславию и «неистребимая жажда жизни» – только этим страстям он и принадлежал.

Исторические обстоятельства не способствовали ублажению личных желаний. Начавшаяся летом 1914 года Мировая война привела к обострению общественной обстановки в России. Дела на фронте и в тылу были далеко не блестящи, кругом царило уныние, предчувствие грядущего крушения овладело многими.

В это число входил и Великий князь Александр Михайлович. Вполне обоснованно считая себя «непутевым членом Династии», он все-таки решил включиться в «общественную борьбу» с «темными силами», главным олицетворением которых являлись Царица и якобы подпавший под ее влияние Царь. Об этом так много говорили в богатых столичных гостиных и в кулуарах Государственной Думы, что трудно было не поверить.

Повод для «вступления на тропу войны» оказался нешуточный: надо было выручать зятя – Феликса Юсупова. 17 декабря тот убил в своем особняке Григория Распутина, который был так дорог Царской Чете. Естественно, последовали кары: Юсупова поместили под домашний арест, затем выслали в родовое имение Ракитное, учредили следствие.

Натура Великого князя Александра Михайловича вытерпеть «такое унижение» не могла, он решил объясниться с Царем. Николай II встретил друга юности по-родственному: обнял, завел разговор в дружеском тоне. Сандро же деликатное обхождение не обезоружило. Он произнес страстный монолог и старался доказать Монарху, что убийство Распутина не есть просто убийство, а скорее несчастный случай, жертвами которого стал не только убитый, но и Феликс с друзьями, хоть и вставшие на ложный путь, но «вдохновленные желанием спасти родину».

Выслушав этот бессвязный лепет, Царь заметил, что никто не имеет права выносить самостоятельно приговоры и заниматься убийством. Вспоминания этот эпизод, Александр Михайлович нашел в себе мужество признать, что Император «не обладал такими блестящими даром слова, как некоторые из его родственников (наверное, здесь он имел в виду себя. – А.Б.), но в основах правосудия разбирался твердо».

После этого разговора прошло чуть больше двух месяцев, и все знакомое, родное и столь раннее ненавистное Великому князю превратилось в прах. Императорская Россия пала. Спасаясь от крушения, именитые и родовитые, одни прятались, где могли, другие – бежали, куда поспевали. Сандро со своей семьей осел в крымском имении Ай-Тодор. Уютное поместье не стало спасительным островом. Кругом бушевала ненависть, и ее волны достигали Ай-Тодора.

Более полутора лет Александр Михайлович и его близкие почти все время находились под арестом, их обыскивали, лишали возможности общения и даже собирались расстрелять. Но до трагедии не дошло.

В конце 1918 года Великому князю удалось вырваться из Крыма. Он на английском военном корабле отправился в Европу, оставив фактически на произвол судьбы своих близких. Однако думать о том ему было недосуг. Он должен был исполнить великую историческую миссию – «открыть глаза европейским державам на положение дел в России». Правда, когда он приехал в Париж, то сразу же выяснилось, что откровения «бывшего Великого князя» никому не нужны…

По пути в «столицу мира» Александра Михайловича одолевали мрачные мысли. Впервые за пятьдесят два года своей жизни ему пришла мысль о самоубийстве. Однако столь грустное настроение улетучилось без следа, как только он прибыл в Париж.

Хотя у него не было ни денег, ни гардероба, ни какого-либо положения, он знал, что здесь, в Париже, правит бал жизнь, а он всегда был на этом празднике желанным гостем.

Ступив на перрон Лионского вокзала, Сандро насчет своего местопребывания не колебался. Шоферу такси был сразу же назван адрес: отель «Ритц». Самый дорогой и изысканный отель мира, с которым Великого князя связывало столько воспоминаний. Правда, отсутствие средств делало это предприятие более чем рискованным, но Сандро верил в судьбу и был уверен, что все как-то образуется. И действительно, перед самым отелем он встретил… свою давнюю приятельницу, известную парижскую кокотку.

Вслед за первой удачей случилась и вторая: менеджер отеля вспомнил некогда богатого постояльца и, несмотря на его нынешний довольно затрапезный вид, все-таки предоставил номер, но далеко не из числа первоклассных.

«Мне пришлось довольствоваться тем, что нашлось, – каморкой, расположение которой позволяло жильцу вести точный учет вылетающих пробок шампанского в ресторане этажом ниже».

Внук Николая I и такому «благодеянию» был рад. Дальше потекли дни, месяцы и годы бесприютного беженства. Второразрядные отели, жалкие меблированные номера, особняки финансовых воротил, дворцы европейской аристократии.

Его принимали в разных местах, его выслушивали разные лица, его приглашали на званые приемы. Он превращался в популярную «русскую экзотику». Многие русские беженцы, которых за пределами России оказалось велико множество, относились к Сандро с почтением: Великий князь, шурин убитого Императора.

Однако случались и курьезные встречи с соотечественниками. Однажды на террасе одного парижского кафе Александр Михайлович оказался рядом с двумя господами, которые бросали на него взгляды, «полные ненависти». Лица эти показались знакомыми, и вскоре Сандро вспомнил: один – «мэтр террора» Борис Савинков, другой – блестяще-бездарный глава Временного правительства и «непременный социалист» Александр Керенский.

Александра Михайловича охватил приступ безудержного хохота, вызванного гротесковостью ситуации. «Нужно быть русским и прожить двадцать лет покушений и восстаний, чтобы оценить эту тонкую иронию судьбы. Савинков, Керенский и Великий князь – все трое на террасе одного и того же третьесортного кафе в Париже, все трое в совершенно одинаковом положении, задыхающиеся от бессильной злобы, не знающие, позволят ли им остаться во Франции и наберется ли у них денег на чашку кофе».

Несмотря на все несчастья, неудачи, Великий князь не принадлежал к кругу «рыцарей меланхолии». На шестом десятке лет, потеряв средства, престиж, как и вообще сколько-нибудь надежную опору в мире, седовласый мужчина сохранил «жизненный энтузиазм». Он фактически потерял и семью. Его жена и дети выбрались из России и жили в Англии на иждивении короля Георга V.

Александр Михайлович с ними почти и не виделся. Однажды у него случился «приступ семейной нежности». Послал

1 ... 133 134 135 136 137 138 139 140 141 ... 196
Перейти на страницу: