За оскорбление государя нашего, Его Величество короля, и совершение государственной измены против означенной особы, в коем преступлении Вы были изобличены, закон королевства предусматривает смертную казнь, и посему Вам выносится следующий приговор: Вы будете казнены через сожжение здесь, на Тауэр-грин, или, если на то будет воля короля, через отсечение головы, о чем станет известно в дальнейшем31.

Два возможных варианта казни Спелман объясняет тем, что Анна «была королевой», хотя настоящая причина заключалась в том, что ни Норфолк, ни кто-либо другой в тот момент не знали, какова будет воля короля. Только Генрих мог решать, каким способом будет произведена казнь. Спелман отмечает, что решение вызвало ропот недовольства среди королевских судей, которые нашли его «…доселе невиданным»[122]. Энтони Энтони оставил собственный комментарий: «…по старинным обычаям страны» женщина, совершившая подобную измену, приговаривалась к сожжению. Однако до сих пор ни одну английскую королеву не признавали виновной в прелюбодеянии, приравнивавшемся к государственной измене. Такое было возможно только в романтических сюжетах «Смерти Артура» Томаса Мэлори32.

Теперь Анна должна была проследовать обратно в Тауэр, однако, если верить Шапюи и де Карлю, ей было позволено просить о смягчении приговора. (По правилам, это должно было произойти после вердикта пэров, но до оглашения окончательного приговора.) Воспользовалась ли она такой возможностью? Из донесений Шапюи следует, что да. Она заявила, что готова умереть, правда, крайне сожалеет о том, что невиновные и верные подданные короля «должны умереть по ее вине». После этого она попросила о возможности получить «отпущение грехов» (исповедаться), дабы подготовиться к смерти (фр. pour disposer sa conscience)33.

Когда ее выводили из зала суда, на скамье присяжных произошло волнение. Побледневший как полотно Гарри Перси потерял сознание, и его пришлось вынести34. Следующим на очереди был Джордж. Анну увели до того, как ее брат появился в Королевском зале – они так и не увиделись в последний раз. Суд пэров в том же составе, за исключением Перси, предъявил Джорджу практически те же обвинения, что и Анне. Вслед за сестрой он заявил о своей невиновности и тоже был готов бороться за свою жизнь. Как и ей, ему пришлось защищаться самостоятельно35.

Едва Хейлз приступил к оглашению доводов обвинения, по залу пронесся недовольный шепот. Было ясно, что на этот раз добиться признания вины подсудимого будет гораздо труднее. Доказать факт инцеста между братом и сестрой было не так-то легко. По словам Шапюи, обвинение основывалось исключительно на «презумпции». Утверждалось, что он «однажды провел много часов в ее обществе» и что за ним имелись «другие прегрешения», но какие именно, не уточнялось36. Инкриминированные ему преступления якобы были совершены в ноябре и декабре 1535 года, однако никаких подробностей не приводилось. С тех пор как Генрих начал ухаживать за Анной, Болейны держались вместе, поэтому неудивительно, что Джордж и Анна часто проводили время вместе. По правде говоря, поводом для серьезного обвинения мог послужить лишь один эпизод: в июне 1535 года Джордж, внезапно покинув переговоры с адмиралом Шабо в Кале, поспешил поставить Анну в известность о том, что идея обручить принцессу Елизавету с Карлом, герцогом Ангулемским, провалилась, и тогда он действительно провел несколько часов наедине с сестрой в ее спальне37.

Ответная речь Джорджа на представленные Хейлзом обвинения произвела столь сильный эффект, что, как отмечает Шапюи, «многие из присутствовавших в зале, услышав его слова, были готовы биться об заклад, что его оправдают, тем более что не было вызвано ни одного свидетеля обвинения» – и это несмотря на то, что всего лишь час назад Анне был вынесен смертный приговор по тому же обвинению. Записи Райотсли подтверждают это: Джордж, «ко всеобщему восхищению, отвечал на все пункты обвинения весьма рассудительно и мудро и не признавался ни в чем, напротив, он держался так, словно никогда не совершал вменяемых ему преступлений»38.

Де Карль также отметил спокойствие, с которым Джордж опровергал все, в чем его подозревали:

На всяк вопрос давал он свой ответ логичный,

Доходчиво, за пунктом пункт, он излагал.

Такая стойкость всем казалась необычной.

И даже Мор, умен, красноречив

Не мог бы подобрать словес точнее сих39.

Пример невероятной стойкости и самообладания, проявленных Джорджем, служит доказательством того, что он представлял куда большую угрозу для Кромвеля, чем полагают некоторые биографы, склонные видеть в нем не более чем пешку или пресловутого мальчика-посыльного в любовной переписке между Генрихом и Анной40. В глазах присутствующих Джордж поднялся на еще большую высоту, когда в разгар процесса Хейлз подал ему записку, которая должна была послужить очередным доказательством его вины и которую ему было велено прочитать про себя, не оглашая ее содержания, и коротко ответить «да» или «нет». Джордж проявил дерзкое неповиновение и прочитал написанное вслух отчетливо, так что его услышали все, кто находился на трибунах, что привело в ярость Кромвеля, желавшего сохранить этот деликатный момент в тайне. В записке спрашивалось о том, слышал ли он когда-нибудь от своей жены Джейн Паркер, что Анна говорила ей по секрету, будто Генрих «недостаточно искусен в сношениях с женщиной, не отличается ни мужеством, ни половой силой» (фр. ne vertu ne puissance)41.

Учитывая, что Анна безоговорочно доверяла своей невестке, она вполне могла поделиться с ней этой интимной подробностью, а Джейн легко могла рассказать об этом своему мужу. Скорее всего, так и было, поскольку Джордж отказался отвечать на этот вопрос. В безукоризненной манере, свойственной юристам, он произнес следующее: «По этому поводу я не буду возбуждать никаких подозрений, которые могли бы нанести вред репутации короля».

Не желая отступать от своей линии, Хейлз продолжил сыпать обвинениями и заявил, что Джордж якобы распространял клеветнические слухи, которые ставили под вопрос личность отца Елизаветы. Джордж не удостоил Хейлза ответом. Он хорошо знал свою сестру.

Столь вызывающее поведение сослужило ему плохую службу: все пэры без исключения вынесли ему обвинительный вердикт. Норфолк зачитал приговор, и в протоколе заседания появилась зловещая аббревиатура T&S. Наравне с четырьмя незнатными сообщниками Джорджу предстояло принять жестокую казнь на виселице. Он воспринял этот факт хладнокровно, попросив лишь о том, чтобы были оплачены его долги, поскольку все его имущество отчуждалось в пользу короля42.

Последовало множество домыслов о том, как были обнаружены мнимые преступления Джорджа. В поэме де Карля Джордж так говорит об